Клин

Буторин Андрей Русланович

Военный рухнул, не успев нажать на спусковой крючок. По-моему, он даже потерял сознание. Но оказывать раненому первую помощь я, конечно, не стал, успокоив свою встрепенувшуюся совесть тем, что крик услышали его товарищи и помощь не заставит себя ждать.

Уже ныряя в отверстие лаза, я с тревогой подумал о том, что и «нору» эти товарищи отыщут столь же быстро, посему мне нужно как можно скорее вернуться к своим и предупредить их о новой опасности.

Но едва я отбежал от входа на десяток шагов, как рассеянный свет, идущий из него и освещающий передо мною туннель, внезапно исчез.

Решив, что раненый боец все же очухался и полез следом за мной, я принялся лихорадочно елозить по телу руками в поисках автомата. Я быстро вспомнил, что «калашников» остался наверху, и обреченно развернулся, приготовившись встретить смерть лицом.

К моему огромному удивлению, никакой погони за мной не было. Как не было вообще ничего, даже малейшего проблеска света, словно вход в туннель плотно заткнули пробкой. Вытянув руки, я сделал в его сторону несколько шагов, и тут мои пальцы коснулись… земли. Туннель оказался засыпанным! Но разве могло это произойти совершенно беззвучно?.. Или же я внезапно потерял слух?

— Эй! — крикнул я, с облегчением осознавая, что моя версия оказалась ложной. И тут же услышал со стороны бункера:

— Федька! Ты где?!..

Глава тридцать четвертая

Возвращение

Я со всех ног помчался на Серегин голос, то и дело ударяясь затылком о низкий потолок туннеля. Встретились мы с братом примерно на середине «норы»; сюда достигал уже свет главного коридора.

— Ты куда подевался, чертяка?! — порывисто обнял меня Сергей, чем привел в полный ступор; такое проявление чувств я видел со стороны двоюродного брата впервые. И к тому же эти чувства адресовались мне лично. — Мы ведь все облазили, а ты словно испарился!.. Мы даже подумали, что выброс уже начался, и тебя перебросило в прошлое.

— Я был наверху, — пробормотал я, высвобождаясь из Серегиных объятий.

— Наверху?.. Где наверху?

— Там, — мотнул я головой назад.

— Там все засыпано обвалом… — недоуменно отстранился брат. — Я ведь рассказывал…

— Может, и было. И сейчас засыпано, да. А когда я убегал от бандюгана, то спокойно вылез наружу.

— Тебе это не привиделось? Контузия, шок, все такое…

— Не привиделось, — сказал я. — Там меня чуть не сцапал военный. Пришлось бросить автомат. Видишь, его нет, — развел я в стороны руки, чтобы брат смог в этом убедиться.

— Ты мог его где-нибудь обронить…

— Вы его находили? И потом, я швырнул в солдата «дробь», этим и спасся. Ее у меня тоже теперь нет, — похлопал я по карманам.

— Эй! Где вы там?.. — послышался со стороны основного коридора голос Анны.

— Мы здесь! — отозвался Сергей. — Сейчас придем. — Он посмотрел на меня и мотнул головой. — Пошли, там все расскажешь.

На выходе из туннеля я остановился перед трупом Штейна.

— Он меня спас, — тихо сказал я. — Накрыл своим телом, когда бандит бросил гранату.

— Мы так и поняли, — так же тихо ответил Сергей. — Светлая ему память. Настоящий мужик…

Помолчав, мы вышли в коридор и застали там встревоженную Анну.

— Ты куда делся?!.. — как и недавно мой брат, воскликнула девушка и бросилась ко мне с тем же, вероятно, намерением —

обнять.

Однако я сумел увернуться, а потом повторил то же самое, что рассказал уже Сереге.

— Но там нет никакого выхода, мы доходили до самого завала, — свела брови Анна. — Тебе это просто привиделось из-за контузии.

— Да что вы пристали ко мне со своей контузией! — вспыхнул я. — «Привиделось, привиделось!..» Где же я тогда был, по-вашему?

— Погоди, Ань, — поднял руку Серега. — Похоже, Фёдор говорит правду. У меня есть одна мысль… Что если выброс уже начинает действовать?.. Сколько сейчас времени?

Я посмотрел на часы. Они стояли. Наверное, забыл завести. А может, просто не выдержали той кутерьмы, в которой им довелось поучаствовать.

— Одиннадцать десять, — посмотрела на КПК девчонка. — Еще вроде бы рано.

— Ну, во-первых, Никиров не называл время выброса с точностью до минуты, — возразил Сергей. — Он сказал «в районе полудня» или что-то вроде этого. А во-вторых, «Клин» находится в каком-то своем пространстве, и, вероятно, во времени тоже.

— То есть ты хочешь сказать, что выброс уже произошел и мы его прозевали? — испугался я.

— Совсем не обязательно, — помотал головой брат. — Может, «Клин» всего лишь «почувствовал» его приближение и отреагировал таким вот образом. Как бы «настроился на волну». В любом случае, мы должны попытаться сделать то, что задумали. И времени у нас, судя по всему, очень и очень мало, чтобы успеть подготовиться.

— Подготовиться? — удивился я. — Как?..

— Думаю, будет нелишним включить оборудование, которое было включено, когда со мной… когда я… — замялся Сергей, но я его понял. И спросил:

— А ты умеешь с ним обращаться? Знаешь, что именно нужно включить?

— Майор Вороненко знает, — ответил двоюродный брат и посуровел. — Кстати, он сильно ранен. Пойдемте скорее к нему.

Мы поспешили в ту комнату, где недавно была перестрелка. Первое, что мне бросилось в глаза, — обилие всевозможных приборов. Причем знакомых, из нашего времени, почти родных — со стрелочными стеклянными шкалами, тумблерами из черного бакелита, тускловато-зелеными, на военный лад, массивными угловатыми корпусами. Затем я увидел лежащие на полу два трупа в черных куртках. И лишь в последнюю очередь я заметил сидевшего в углу за столом человека в полевой военной форме, с майорскими погонами на плечах. Гимнастерка майора заскорузла от спекшейся крови, алые пятна проступали и сквозь бинт, которыми была замотана откинутая к стене голова. Глаза военного были закрыты, а заросшее щетиной вытянутое худое лицо с крупным носом было мертвенно-бледным.

— Я перевязала его и вколола лекарство, — извиняющимся тоном произнесла Анна, — но… Слишком обширные раны. Задеты жизненно важные органы.

— Он выживет? — глянул на девушку Сергей, и та виновато покачала головой.

— Не выживу я, Шосин, не выживу, — не открывая глаз, но на удивление четко проговорил раненый. — Ты лучше скажи, откуда ты взялся, да еще в таком клоунском наряде. — Майор наконец поднял веки, И было видно, что это простое движение причинило ему сильную боль. — А сначала объясни, куда ты пропал? И вообще, что все это значит?