Клинический психолог

Ложкин Григорий

Когда терпение лопнуло, я решил обратиться к Лене, её подруге. Именно Лена когда-то рассказала Ирине обо мне, о наших встречах. Возможно, она знала, где Ирина. Встреча с ней казалась единственным шансом.

— Ты совсем потерялся без неё, да? — Лена сидела напротив меня в кафе, внимательно наблюдая за каждым моим движением. Её голос звучал спокойно, но в глазах мелькала тень насмешки.

— Где Ирина? — спросил я, не желая тянуть время.

Лена чуть улыбнулась, скрестив ноги.

— Она уехала, — ответила она спокойно. — И, насколько я знаю, не хочет возвращаться.

Ты ведь понимаешь, ты был для неё чем-то вроде эксперимента. Она хотела попробовать что-то новое, а теперь… видимо, это больше не её.

Её слова звучали, как пощёчина. Эксперимент? Для меня это было намного больше. Я был уверен, что и для Ирины тоже. Но сейчас всё казалось иначе. Как я мог так ошибаться?

— Лена, ты знаешь, что она значила для меня, — сказал я, пытаясь удержать спокойствие. — Ты можешь помочь мне с ней связаться?

Она сделала паузу, пристально посмотрела на меня, словно взвешивая свои слова.

— А что, если я скажу, что могу предложить тебе нечто лучшее? — её голос стал ниже, а тон более проникновенным.

Я нахмурился, не понимая, куда она клонит.

— Что ты имеешь в виду?

Лена немного наклонилась ко мне, её глаза засверкали каким-то странным огоньком.

— Ирина больше не вернётся, — сказала она уверенно. — Но я могу дать тебе то, что тебе нужно. Ты привык к покорности? Ты хочешь контроля? Я могу стать такой, какой ты хочешь меня видеть. Полностью покорной. Я уже давно об этом думала.

Её слова застали меня врасплох. Я не ожидал, что Лена предложит что-то подобное. Она всегда была такой независимой, самодостаточной. И вот теперь она готова предложить мне то, что я потерял с Ириной?

— Ты серьёзно? — спросил я, не веря своим ушам.

— Полностью, — Лена наклонилась чуть ближе. — Ирина ушла, но я могу заменить её. Я знаю, что тебе нужно, и готова это дать. Полную покорность. Без всяких игр. Только ты и я.

После её предложения я не знал, что сказать. Это было так неожиданно, что у меня просто не хватало слов. Лена была совершенно другой. Если Ирина всегда казалась немного осторожной и сдержанной, Лена, напротив, всегда была полной энергии, уверенной в себе. Я не мог представить её покорной, но её глаза и тон голоса внушали уверенность в её словах.

— Почему ты это делаешь? — спросил я, всё ещё сомневаясь.

— Потому что давно хочу этого, — ответила Лена тихо. — Ты ведь не понимаешь, как сильно я завидовала Ирине. Когда она рассказывала мне о ваших встречах, о том, как ты контролировал её… я поняла, что хочу того же. Я хочу быть твоей. Хочу отдать тебе себя полностью.

Эти слова заставили меня задуматься. Могла ли Лена стать тем, что мне нужно? Ирина исчезла, но её покорность, её готовность подчиняться… это всё ещё было частью меня. И если Лена могла дать мне это — разве я должен отказываться?

— Я не знаю, смогу ли я довериться тебе так, как доверился Ирине, — честно признался я.

Лена слегка улыбнулась, её глаза светились уверенностью.

— Попробуй. Ты же ничего не теряешь. Я стану такой, какой ты захочешь меня видеть. И никакой привязанности — только ты и я, твой контроль

и моя покорность.

Я замолчал, пытаясь осмыслить её предложение. Внутри меня закипали противоречивые чувства. С одной стороны, я всё ещё был поглощён воспоминаниями о том, как подчинялась мне Ирина, но с другой — Лена открывала передо мной новые перспективы.

— Хорошо, — сказал я наконец, приняв решение. — Давай попробуем.

Глава 40

Лена не заставила себя ждать. С момента нашего разговора она кардинально изменила своё поведение. Она стала той, кем обещала быть — полностью покорной. Она прислушивалась к каждому моему слову, выполняла любые указания без вопросов, словно ей доставляло удовольствие быть под моим контролем с одним но.

— Все кроме этого! — ответила она мне, когда я намекнул что Ирина отдавалась мне вся без остатка, и для меня не было запретных мест с Ириной.

С каждым разом я всё больше ловил себя на мысли, что её покорность не давала мне того удовлетворения, которого я ожидал. Я жаждал полного контроля, но то, как Лена подчинилась мне, казалось слишком лёгким. Это было похоже на игру, в которой я знал каждую её реакцию, каждое движение наперёд. Не было того элемента неожиданности, который был с Ириной.

Я начал понимать, что дело было не только в покорности. Ирина была сложной, и её полное подчинение приходило не сразу. Это был процесс, в котором я чувствовал себя победителем, завоёвывая её шаг за шагом. С Леной всё было иначе. Она сразу дала мне всё, что я хотел, но это казалось каким-то искусственным, слишком удобным.

Я не мог избавиться от мысли, что Ирина была настоящей. Её покорность была не только игрой, но и её внутренней борьбой. Теперь же я чувствовал себя словно актёром, играющим по заранее написанному сценарию.

Однажды вечером, когда Лена, как обычно, подчинилась каждому моему жесту, я вдруг осознал, что на самом деле мне нужно не просто контроль, а именно та связь, которую я имел с Ириной.

Лена в буквальном смысле навязывала себя, но не была моей полностью, я не скажу, что мне очень нужно было именно такая близость, но недостающий пазл ее души или ее тела, оставался недоступным для меня.

Постепенно я понял, что она все больше и больше начинаю раздражаться на ее привязчивость, понимая, что это не здоровый интерес к ее запретному месту патология.

Лена вошла в комнату молча, как она делала это уже многие недели. На её лице — маска покорности, в глазах — привычное ожидание. Она опустилась на колени передо мной, так, как мы это неоднократно практиковали, словно по сценарию, который уже надоел.

Всё выглядело идеально: её поза, её поведение, её покорность. Но что-то было не так. Меня не покидало ощущение, что я теряю что-то важное. Когда Ирина была рядом, её покорность была неочевидной. Она боролась с собой, с нами, и в этом была настоящая динамика, движение, искра. А с Леной… Всё было ровным, предсказуемым и каким-то механическим. Она словно стала частью моих рутинных действий, но не частью моей жизни, моей души.