Клиника: анатомия жизни (Окончательный диагноз)
Шрифт:
Тем временем в операционную неслышно вошли две медсестры-практикантки. Следуя инструкциям, О’Доннелл начал вслух пояснять свои действия:
— Обменное переливание крови, как вам, наверное, известно, — О’Доннелл посмотрел в сторону девушек, — по сути, промывание организма. Сначала мы удаляем из сосудистого русла ребенка небольшое количество крови, а затем вводим ему эквивалентное количество донорской крови. Далее мы повторяем эту процедуру до тех пор, пока не удалим большую часть нездоровой крови.
Дежурная сестра перевернула
— При этом, — продолжал О’Доннелл, — мы должны быть уверены в том, что миллилитр в миллилитр восполняем донорской кровью кровь, извлеченную из вены младенца. Для этого мы и ведем протокол переливания. — Он кивнул в сторону интерна с историей болезни.
— Температура тела тридцать пять и пять, — громко объявила медсестра.
— Скальпель! — О’Доннелл протянул руку за инструментом.
Он аккуратно отсек высохшую часть пуповины и обнажил влажную живую ткань. Отложив скальпель, он негромко сказал:
— Гемостаз.
Интерн, наклонившись вперед, внимательно следил за действиями О’Доннелла.
— Мы выделили пупочную вену, — объяснял О’Доннелл. — Сейчас я ее вскрою и удалю сгусток.
Он протянул руку, и сестра вложила ему в ладонь зажим. Сгусток был таким крохотным, что трудно было разглядеть, но О’Доннелл аккуратно его удалил. «Выживет ли ребенок?» — подумал О’Доннелл. Как правило, обменное переливание помогало, и новорожденные хорошо его переносили. Однако в данном случае переливание было запоздалым, и шансы на выживание резко уменьшились. Он посмотрел на личико ребенка. Обычно у недоношенных детей оно бывает уродливым, но у этого ребенка лицо оказалось даже красивым. Четко очерченная линия нижней челюсти, сильные скулы.
Медсестра держала в руке пластиковый катетер с прикрепленной к нему иглой. Через этот катетер они будут извлекать кровь ребенка и переливать ему кровь донора. О’Доннелл взял у сестры катетер и точным, нежным, аккуратным движением ввел иглу в пупочную вену.
— Давайте измерим венозное давление, — сказал он.
О’Доннелл поднял катетер вертикально, и медсестра линейкой измерила столбик крови в нем.
— Шестьдесят миллиметров водяного столба, — объявила она. Интерн записал данные.
Второй пластиковый катетер был соединен с флаконом с кровью, а конец третьего был опущен в один из двух металлических лотков. О’Доннелл присоединил все три трубки к трехходовому крану на канюле шприца и повернул кран на девяносто градусов.
— Теперь мы начнем забирать кровь, — объяснил он и потянул на себя поршень шприца.
Наступил критический момент обменного переливания крови. Если она не потечет в шприц, то катетер придется извлечь и начать процедуру сначала. О’Доннелл почувствовал, как напрягся стоявший за его спиной Дорнбергер.
Кровь, заполнив катетер, начала свободно поступать в шприц.
— Вы видите, что я
Интерн записал: «Извлечено 10 мл крови».
О’Доннелл повернул кран и нажал на поршень. Кровь потекла в лоток. Снова повернув кран, главный хирург набрал в шприц десять миллилитров донорской крови, а затем медленно ввел ее в пупочную вену.
Интерн сделал следующую запись: «Введено 10 мл донорской крови».
О’Доннелл выполнял процедуру медленно и тщательно. На каждое извлечение и введение крови уходило ровно пять минут. Ему хотелось бы работать быстрее, случай был действительно неотложный, но он понимал, что спешка грозила смертельной опасностью. Этот крошечный организм и так не мог сопротивляться, а шок немедленно привел бы его к смерти.
Прошло двадцать пять минут после начала процедуры. Ребенок зашевелился и закричал.
Это был ломкий прерывистый крик — слабый и хрупкий протест, который закончился, едва начавшись. Но это был признак жизни, и в глазах всех, кто находился в операционной, затеплились улыбки. Люди ощутили надежду.
О’Доннелл не стал делать поспешных выводов, однако обернулся к Дорнбергеру:
— Кажется, он чертовски на нас разозлился. Это хороший знак.
Дорнбергер оживился. Он заглянул в записи интерна, потом вспомнил, что не он распоряжается процедурой, но все же сказал:
— Может быть, добавить глюконат кальция?
— Да. — О’Доннелл отсоединил шприц от трехходового крана и вставил в катетер канюлю поданного сестрой десятикубового шприца с раствором глюконата кальция. Введя один миллилитр, О’Доннелл отсоединил второй шприц и заменил его первым, который медсестра тем временем промыла над вторым лотком.
Напряжение в операционной явно спало, и О’Доннелл сразу это заметил. Его самого не оставляла надежда, что ребенок выкарабкается. За время своей практики он видел разные, казалось бы, невероятные случаи. Он давно усвоил, что в медицине нет ничего невозможного и что судьба, невзирая ни на какие обстоятельства, может совершенно неожиданно оказаться на твоей стороне.
— Хорошо, — сказал он, — продолжим.
Он извлек десять миллилитров крови и заменил ее. Потом еще десять миллилитров. Потом еще.
На пятидесятой минуте процедуры медсестра сказала:
— Температура тела падает, доктор. Тридцать четыре и шесть.
— Венозное давление? — быстро спросил О’Доннелл.
Давление оказалось очень низким — всего тридцать пять миллиметров.
— Ребенок плохо дышит, — заметил интерн, — кожные покровы побледнели.
— Посчитайте пульс, — приказал ему О’Доннелл. — Кислород. — Это было сказано медсестре.