Клиника измены. Семейная кухня эпохи кризиса (сборник)
Шрифт:
– Филипп, а почему ты не был женат? – внезапно спросила Юля.
Он посмотрел на нее удивленно:
– Что?
– Женат почему не был, я спрашиваю?
Она подала чай и села напротив мужа.
– А что? Ты недовольна, что я до тебя не обзавелся семьей?
– Странно, что такой положительный мужчина до сорока двух лет проходил в холостяках.
– Хорошо. Не хотел говорить тебе, но я много лет встречался с замужней женщиной.
Катя!!! Ну конечно же, в жизни всегда все происходит как в плохом сентиментальном романе! Хорошо, что она догадалась спросить, иначе так бы и продолжала подозревать Елизавету.
– Я,
– Вряд ли. Она живет в Питере.
Ну естественно! Почему бы для конспирации не сказать – на Луне?
– И что? Вы до сих пор встречаетесь?
– Что ты, конечно, нет. Я расстался с ней задолго до тебя. Мы были вместе еще со школы, потом она бросила меня и вышла замуж. Через несколько лет мы встретились и поняли, что по-прежнему любим друг друга. Стали видеться, а я был так поглощен заводом, что совсем не скучал по семейной жизни. Мне для счастья вполне хватало коротких встреч, и я не настаивал на нашем соединении. Тем более у нее пошли дети. Не мои, – поспешил добавить Рыбаков, заметив Юлины вытаращенные глаза. – Короче, только в сорок лет я отрезвел и понял, что предательство есть предательство. Нельзя уважать женщину, которая марает свой семейный очаг изменой, и нельзя любить женщину, которую не уважаешь, и нельзя спать с женщиной, которую не любишь, не унижая себя. Вот такая логическая цепочка.
Филипп тяжело вздохнул.
Возможно, он так и думает. Только никакого разрыва не было, он прекрасно встречается со своей сдобной Катенькой, лишь уговаривая себя расстаться с ней и не в силах сделать это. Многие и многие люди, отчетливо понимая весь ужас лишнего веса, не могут заставить себя сесть на диету.
– А как же я? – спросила Юля с вызовом. – Ты же меня тоже не уважаешь!
– Кто тебе сказал?
– Ты сам. Ты считаешь меня бестолковой паразиткой, какое уж тут уважение? Вспомни, ты и спать со мной не хотел, получается, из-за этого. Скоро скажешь: «Пошла, Юля, вон!»
Он взял ее за руку и крепко сжал:
– Будь спокойна, я никогда этого не скажу. Что бы ни случилось.
– А я вот возьму и уйду с работы. Прямо завтра.
– Уходи.
– И дома палец о палец не ударю, потребую помощницу по хозяйству.
– Хорошо.
– Буду целыми днями шляться по салонам красоты и фитнес-клубам.
– Шляйся.
– Оставлю там всю твою зарплату, а то, что не удастся спустить в этих заведениях, потрачу на новые шмотки.
– Сделай одолжение. Ну, на что еще способна твоя фантазия?
– Возьму любовника! – выпалила Юля.
– Что ж, придется стерпеть и это. Видишь ли, став твоим мужем, я стал и первым твоим мужчиной. Теперь я просто не имею права оставить тебя.
– Хотелось бы другого объяснения, – буркнула Юля. – Например, что ты любишь меня больше жизни.
– Так и есть, разве ты не видишь?
«Увы, – думала Юля, нежась в его руках, – главное не то, что я вижу, а то, что я слышала в один прекрасный день…»
Глава пятая
Катенька, противная сладкая Катенька! Не интрижка, а многолетняя связь. Женщина, за двадцать лет высосавшая из Филиппа все запасы любви и нежности, оставив Юле жалкие подонки. Она, наверное, и выглядит так хорошо потому, что столько лет питается, как вампир, чувствами Рыбакова.
Завтра
Или все же не она? Та женщина действительно осталась в прошлом, а в настоящем симпатичная бездельница-жена и строгая трудолюбивая любовница Елизавета?
Господи, когда же наконец наступит ясность?
Юля не признавалась себе самой, что ее терзает не столько женская ревность, сколько любопытство исследователя. Какая разница, с кем именно изменяет муж, если он в принципе изменяет и в то же время не выражает намерения бросить жену? Не проще ли терпеть, раз уж у нее нет способа его остановить?
На следующий день Юля заявила, что будет работать без сестры. Она, мол, освоила всю документацию, и пусть Елизавета спокойно идет в перевязочную, а Катя садится вместе с Дубикайтисом, пока Коковцева в очередном запое.
Завотделением чуть не прослезился и пообещал, что эта самоотверженность обязательно отразится на Юлиной зарплате. На самом деле Юля не заботилась о работе перевязочного кабинета, просто терпеть рядом с собой наиболее вероятную разлучницу было невыносимо.
Вместе с хирургическим приемом Юле навязали еще и работу онколога. Никаких медицинских озарений от нее не требовалось, нужно было только штамповать направления в областной диспансер и продлевать больничные листы. Самым сложным в онкологическом приеме был процесс оформления инвалидности. На пациента приходилось заполнять представление на МСЭ [10] , огромную «простыню», а потом еще дублировать запись в амбулаторной карте. Юля ненавидела эту писанину и всегда откладывала на последний момент.
10
Медико-социальная экспертиза.
Сегодня к ней пришел пациент с запущенной опухолью, метастазы поразили даже головной мозг, и Юля втайне надеялась, что этот человек погибнет до того, как истечет срок его больничного листа.
Увы, зам по экспертизе, Гнусный Гном, отказалась продлевать бюллетень.
– Куда вы смотрите, Юлия Евгеньевна! – орала она в трубку. – Почему он до сих пор сидит у вас на больничном, когда ему давно пора получить инвалидность?
– Но четыре месяца же можно… – лепетала Юля.
– Вы врач и должны владеть хотя бы первичными навыками трудовой экспертизы! – надрывалась Гном. – Вы понимаете, что с таким диагнозом он никогда не сможет выйти на работу?
– Ну да…
– Зачем же вы его держите? Зачем тратите социальные фонды? Немедленно оформляйте инвалидность!
Положив трубку, Юля посмотрела на пациента. Относительно молодой, крепкий с виду мужчина, и не скажешь, что смерть наложила на него свою печать… Но он уже не здесь, не с нами. У него нет будущего, и планы, которые он, может быть, по привычке строит, никогда не воплотятся в жизнь… Может быть, он не верит еще, что все кончено, на что-то надеется, но она одним махом перечеркнет все его надежды. Спишет в утиль, как отработанный материал. Рука, потянувшаяся к бланку представления на МСЭ, решительно опустилась на стол.