Клиника С…

Шляхов Андрей

— Да будет вам, Лиль Иванна! Сорвалось с языка, подумаешь…

Поднявшись на первый этаж, Лилия Ивановна и Вера обходят толпу возле окошка с надписью «Справочная» и понимающе переглядываются.

— Успокойтесь, пожалуйста! — устало говорит пожилая медсестра в окошке. — В соответствии с приказом Минздравсоцразвития России «О порядке формирования и утверждения государственного задания на оказание высокотехнологичной медицинской помощи гражданам Российской Федерации за счет ассигнований федерального бюджета» определен перечень учреждений, оказывающих

высокотехнологичную медицинскую помощь, и список заболеваний, при которых осуществляется квотирование.

Речь отработана давным-давно и произносится без запинки, несмотря на обилие казенных слов. Увы — на лицах людей, столпившихся возле окошка, нет понимания, есть только решимость и готовность идти до конца. В любую сторону.

— Вы нам приказами мозги не пудрите!

— Я даю вам информацию, а не «пудрю мозги», как вы изволили выразиться! Мы, кажется, воспитанные люди, давайте будем выбирать выражения. При Департаменте здравоохранения города Москвы есть постоянно действующая комиссия по отбору пациентов для получения высокотехнологичной медицинской помощи. Вам надо получить направление на консультацию главного внештатного профильного специалиста, в вашем случае — кардиохирурга, в территориальной поликлинике по месту жительства для решения вопроса о направлении на лечение по ВМП.

— Что за БМП?

— Не БМП, а ВМП, — терпеливо поправляет медсестра и сразу же расшифровывает аббревиатуру: — Высокотехнологичная медицинская помощь. Предмет нашего разговора! По результатам консультации главный кардиохирург сформирует и передаст на рассмотрение комиссии пакет ваших документов.

— Какой пакет?

— Господи! — тихо произносит медсестра, закатывая глаза. — Документы ваши передаст и приложит к ним свое мнение. «Пакет», в смысле, — все документы. Комиссия рассмотрит представленные документы и вынесет решение, о котором вам будет сообщено.

— Значит — рассматривать будут…

— Конечно, а как вы хотели?

— Может, вынесут решение, а может, и не вынесут.

— Нет, я сейчас сойду с ума! — так же устало, только немного громче говорит медсестра. — Если есть показания — решение будет положительным. Ну, поймите же, это ведь высокотехнологичная медпомощь! Вы-со-ко-тех-но-ло-гич-ка-я! Понимаете? Прибор, который стоит больших денег — порядка ста тысяч или даже больше! Наверное, это надо как-то оформить! А? Как, по-вашему?

— А что вы на меня кричите, гражданочка?! На мужа своего кричите, а на меня не надо! Я, чтоб вы знали, ветеран труда! У меня медаль восемьсотпятидесятилетия Москвы! Я член президиума районного Совета ветеранов! Со мной Лужков за руку здоровался!

— Со мной, представьте себе, он тоже здоровался, когда приезжал к нам! Но это никак не влияет на вопрос обеспечения наших пациентов кардиостимуляторами!

— А вот раньше все было иначе! При прежней власти!

— Раньше, если хотите знать, и кардиостимуляторов никаких не было.

— А жили лучше нынешнего! Не сравнить!

— Хрен ли вы в том времени не остались?!

Медсестра

окончательно выходит из себя и захлопывает дверцу. Дверца сделана из прочной фанеры да вдобавок усилена диагональной планкой. Петли, на которых она держится, вызывают уважение своей внушительной надежностью. Столь же уважаем и надежен шпингалет, фиксирующий дверцу в закрытом положении. Он вполне достоин того, чтобы называться засовом. А как иначе? Нетерпеливые и невоспитанные стучатся в закрытое окошко постоянно, хлипкие конструкции не выдерживают и одного дня.

— Иногда так хочется убить себя о стену, — делится медсестра со своим отражением в зеркале. — Прямо разбежаться и — бамс! Только бы не слышать изо дня в день одно и то же! За что мне такое наказание?

Зеркало висит на стене над умывальником. Медсестра обстоятельно моет руки. Целый день только и делать, что брать в руки принесенные непонятно кем и непонятно откуда документы — паспорта, выписки, направления, — это же сколько всякой грязи на руках остается! Медсестру зовут Серафима Антоновна, она уже третий год на пенсии, но на пенсию особо не разбежишься, да и скучно дома, вот и работает Серафима Антоновна, пока силы есть.

— Как будто им в поликлинике все не объяснили, — ворчит Серафима Антоновна, наливая в чашку чай из термоса; термос хороший, современный, подарок дочери, поэтому чай в нем долго не остывает. — Объяснили, да еще и памятку дали. Так нет же, они все равно вместо того, чтобы идти к главному кардиологу, приперлись сюда. Здравствуй, дерево. Зачем ты пришло? Где логика? Где разум? И нам еще не доплачивают за особые условия труда как психиатрам, несмотря на то, что мы ежедневно имеем дело с больными на всю голову!

В окошко стучат. Сразу ясно, что стучит кто-то чужой, свои непременно окликнут по имени-отчеству.

— У меня обед! — громко отвечает Серафима Антоновна.

Рядом с дымящейся чашкой разворачивается на столе фольга, в которую были завернуты бутерброды с сыром и маслом. Стук повторяется, но Серафима Антоновна не обращает на него никакого внимания. Обеденный перерыв — это святое.

Я убегу от тебя…

— Это несправедливо — одним два года, а другим — три или пять! Это чистой воды дискриминация!

— Зато теперь, Ритуль, можно поставить точку в вопросе, кто умнее — терапевты или хирурги.

— И кто же умнее?

— Хирурги, потому что они будут вдвое дольше учиться в ординатуре. Кто больше учится — тот умнее, так ведь?

— Не факт, Отари! Кто больше знает — тот умнее. Но ведь несправедливо, согласись…

Министерство объявило, что планируется увеличение срока ординатуры для хирургов. До трех, четырех или пяти лет в зависимости от конкретной специальности. Было еще сказано, что в дальнейшем планируется полный отказ от годичной интернатуры как явно недостаточной для подготовки современного квалифицированного врача и повсеместный переход на ординатуру.