Клиника в океане
Шрифт:
– Касем?
Несомненно, Халид обладал незаурядными дипломатическими талантами, потому что через десять минут напряженных и весьма эмоциональных переговоров нам все же удалось убедить насмерть перепуганных девушку и парня поверить в то, что мы пришли с миром. Зейна в итоге даже принесла нам чай в маленьких стеклянных стаканчиках. Мы сидели на полу, на старых подушках, и настороженно вглядывались в лица друг друга. Касем оказался молодым парнем лет двадцати пяти, среднего роста, стройным, как девушка, с большими «оленьими» глазами, затененными длинными ресницами.
–
Не дослушав меня, Зейна что-то сказала Касему. Тот подскочил на подушке и энергично замотал головой, но девушка решительно взяла его за руку и обратилась к Халиду – видимо, попросила его перевести.
Тем не менее, когда она заговорила, водитель почему-то занервничал и заговорил с ней по-арабски, причем голос его повысился на пару тонов.
– Эй, я тоже здесь! – напомнила я им о себе. – О чем разговор?
– Она сказать... – начал Халид и отвел глаза.
– Ну же, говори! – поторопила я его.
– Твой доктор, он... был друг ее брат.
– Это я уже поняла.
– Нет, не поняла! – возразил мой водитель. – Он был его друг — в смысле, boyfriend.
Вот это да! А ведь, по словам Еленина, у Ван Хасселя была прекрасная семья, жена и дети! Значит, наш доктор развлекался в Египте с мужчиной, а вовсе не с дамой сердца, как предполагала Люсиль – конечно, откуда же ей было догадаться?!
Зейна вновь заговорила по-арабски: создавалось такое впечатление, что она в чем-то горячо убеждает кузена, а тот сомневается, стоит ли ее слушать. Наконец он устало провел рукой по глазам и кивнул с выражением полной безнадежности на лице.
– Ладно, – произнес он по-английски. – Спрашивайте, я отвечу...
– Зейна сказала, что доктор Ван Хассель умер. Как это произошло?
– А вы точно не из полиции? – уточнил Касем.
Я подтвердила – нет, не из полиции.
– Я не уверен, – ответил он после паузы. – Он позвонил мне и сказал, что его преследуют какие-то люди с корабля...
– С «Панацеи»?! – перебила я его возбужденно.
Парень кивнул:
– Мы должны были встретиться. Петер... он хотел забрать фотографии, которые оставил мне на хранение. Он так и не доехал до меня.
– Может, передумал встречаться? – предположила я.
– Петер обязательно меня предупредил бы! Нет, он был напуган, очень напуган и сказал, что... что они могут его убить!
– «Они»? Он называл какие-то имена?
– Н -нет... Петер встречался с кем-то в порту, собирался передать ему флешку со снимками. Я так понял – это важно...
– Да, но почему вы решили, что Ван Хассель мертв?
Касем тяжело вздохнул и взъерошил свои иссиня-черные кудрявые волосы:
– Вы не понимаете! Мы встречались больше трех лет – каждый раз, когда «Панацея» заходила в Суэцкий канал, а это случалось не реже пяти-шести раз в год,
– Да, – пробормотала я, – это и в самом деле можно назвать длительными отношениями!
– До нашего знакомства я делал плохие вещи, – продолжал Касем, словно не расслышав моих слов. – Туристы... женщины, мужчины... Вы понимаете, я этим не горжусь!
Во время беседы Халид явно чувствовал себя не в своей тарелке – его эта тема напрягала. Теперь, отчасти уже познакомившись с особенностями исламской культуры через свое общение с Нур и некоторыми другими мусульманками с корабля, я понимала, почему. Личные отношения являются своеобразным табу в исламе, о них не принято говорить вслух, они остаются между мужчиной и женщиной в спальне. Те, кто продает себя, считаются нечистыми и имеют соответствующую репутацию в обществе. Что же касается гомосексуализма, то в некоторых мусульманских государствах за такие вещи просто казнят, в других – сажают в тюрьму на длительные сроки. А Касем, по его же собственным словам, не брезговал представителями обоих полов – страшно себе представить, что является в Египте карой за такой «разврат»!
– Петер заставил меня переосмыслить мою жизнь, сказал, что я еще достаточно молод, чтобы все исправить... Он хотел, чтобы я поехал учиться в Каир! Конечно, об университете речи не шло, но я мог бы освоить какую-нибудь профессию и зарабатывать деньги честным путем. Вы спросили, почему я так уверен в том, что он умер? Так вот: Петер ни за что не бросил бы меня! Он собирался приехать, и я уверен, что он так бы и сделал, если бы смог. А не смог он лишь по одной причине – его убили! Теперь мне приходится скрываться в этом богом забытом месте, я даже не могу вернуться домой, боюсь, что они меня найдут!
– Да кто они-то?
– Те люди... убившие Петера. Им наверняка очень хотелось бы заполучить те фотографии!
– Кто знал о ваших отношениях с доктором Ван Хасселем? – спросила я.
– Лично я, разумеется, никому не говорил, – покачал головой Касем. – Но я понятия не имею, что им рассказал Петер перед тем, как...
Он опустил голову и умолк. Вид у парня был такой несчастный, что я едва поборола желание обнять его и как-то утешить. За меня это сделала Зейна.
– Что за фотографии оставил вам доктор? – поинтересовалась я, решив, что настал подходящий момент выяснить то, за чем я, собственно, сюда и явилась.
Касем бросил на меня недоверчивый взгляд, и я поняла, что он опасается – не являюсь ли я посланником убийц его любовника – этакая милая, не вызывающая опасения дама-иностранка с заточкой в кармане?..
– Если вы хотите оказаться в безопасности, – быстро проговорила я, – вам лучше всего отдать флешку кому-то другому. Вы знаете, что на ней?
– Я не смотрел – у меня ведь нет компьютера!
– Это же замечательно! – обрадовалась я. – Значит, тем, кто, по вашему мнению, убил доктора, незачем вас опасаться! И это, в свою очередь, означает, что им нет смысла охотиться за вами.