Клинки и карабины

Манасыпов Дмитрий Юрьевич

Хорне слушал ночь, пока звучащую только шелестом и щлепками волн, разбивающихся о борта. Втягивал холодный воздух, соленый и чуть подгнивший из-за водорослей, выбрасываемых на постоянно поднимающиеся макушки песчаных мелей-банок. Он вышел на свое первое дело, настоящее и даже под заказ. Страх, копившийся внутри последние пять дней, пока команда проверяла снасти, паруса и корпус, затаскивала внутрь необходимые припасы и, ночью, орудия с боезапасом, потихоньку отпускал.

Он не ушел, но растворялся в происходящем. В совершенно спокойном Блэкбарде, расставлявшем орудия уже в море, дававшем указания по отвеске

пороха в нужные меры, по установке ящиков с тяжелыми ядрами, и сейчас прячущегося с правой стороны на носу, у пушки и грызущего трубку. Дымить никому не разрешалось, мало ли, как ветер разнесет запах крепкого матросского табака?

Дедовский тесак на поясе, старый отцовский жилет, его же сапоги, куртка и остальное, кожа и шерсть, ничего лишнего. Шляпу Хорне оставил в каюте, почему-то под ней волосы потели сильнее, чем в жару.

Абордажная команда, пока занимавшаяся обычными морскими делами, ждала указаний. По двое у клюзов, с вымбовками наготове и только ждущие команды снять с якоря. Остальные стояли у вант, чтобы вовремя сделать маневр, поймав нужный ветер и выйти наперерез купцу.

Ньют стояла рядом с ним и Каспаром, угловатым тощим рулевым, густо пахнущим невыветривающимся перегаром бренди. Хорне стояли слушал море вокруг, надеясь на две вещи: что не ошибся в своих расчетах и что все же выйдет луна, вместе с ветром, начавшим растаскивать туман и небольшие тучи.

Так и вышло. Одновременно с тихим плеском, идущим с правого борта и ютовым, заметившим проблеск фонаря.

– Ньют.

– Да?

– Пусть снимаются с якоря и ставят паруса, какие – знают. Быстро.

Ньют тихонько сбежала вниз, остановилась посередке, на шкафуте, сразу же по вантам поползли черные тени, а она побежала дальше. Тихо скрипнули вымбовки, входя в кабестаны и якоря осторожно поползли верх. Все было рассчитано еще на берегу, а в море, прямо с утра, команда скакала по снастям обезьянами, оттачивая приемы. И все оказалось нужным, все сработало на их удачу.

Лоцман, знающий пески как свои пять пальцев, уже стоял у Каспара. И «Дикий Кот» пошел вперед не опасаясь сесть на киль и не выбраться. Хорне улыбнулся, разглядев вдалеке крохотный мерцающий огонек. Купец шел с носовым фонарем, помогая своему знатоку Золотых мелей, но не такому хорошему, как стоящий у штурвала. В этом и крылась его ошибка.

Луна выбралась наружу одновременно с поворотом «Кота», уже выходящего из тумана на чистую глубокую воду. Луна залила зеленоватым серебром море, пробежалась по пузатому низкому когту, облив светом носовую фигуру, ту самую русалку, блестящую сиськами. А Хорне уже видел главное: им не придется догонять когт, они вышли ровно наперерез и теперь прятаться глупо.

– Блэкбард! – голос, все еще ломающийся, не подвел, не скакнул вверх по-петушиному. – Носовым, под скулу, огонь!

Канонир, наконец-то закуривший, краснел пробойником у орудия, наводил с помощью кого-то из своих. На купце засуетились, забегали, бросив весла.

Пушка гулко грохнула и Хорне смог разглядеть белый всплеск, вылетевший прямо по курсу когта. Может, это перелет, но намерения они показали серьезно. Может, именно этот выстрел сейчас не даст сойтись в жесткой рубке на палубе. Ему совершенно не хотелось рисковать жизнью Ньют и дедовских ветеранов. Даже если те и относились к этому с презрением, поплевывая

на костлявую, снова стоящую за плечом.

– На Русалке! – рявкнул Хорне, подняв жестяной рупор. – Весла сушить! Якорь вниз!

Купец, а кто кроме него мог что-то там голосить, решил сразу не сдаваться. На когте даже блеснула сталь и занялись, один за другим, фонари палубы.

– В корму с вертлюги! – Хорне фыркнул, уловив грозу и кровь, сгущавшиеся вокруг.

Блэкбард, пока правое заново заряжали, уже стоял на баке, наведя мелкую вертлюжную пушчонку. Та жахнула смешно, как уличная собачонка тявкнула, но куснула как большая. Кормовая надстройка треснула, разбрасывая щепу с угла, уронила разбитые доски.

– Следующий залп по палубе, картечью, вперехлест вас и в три погибели! – рыкнул Хорне, неожиданно разозлясь. – Весла сушить! Паруса вязать! Якорь сбросить!

– Сейчас! – донеслось оттуда. – Не стреляй!

Характер команды оказался так себе, пустой да трусливый. «Дикий Кот», подойдя бортом, свистнул перекинутыми тросами с кошками, притянул «Русалку» к себе. Перекинули сходню, Молдо с ребятами, поскрипывая кожей, посыпались туда. Купец и остальные не сопротивлялись, косясь на вертлюги, наведенные на них и на поднятый порт с правого борта, откуда смотрела жадная морда каронады.

Хорне перешел на «Русалку», когда экипаж повязали. Встал, смотря на людей, стреноженных, как лошади. Отыскал купца, выделявшегося хорошим костюмом, мотнул на него Крокодилу, поигрывавшему топором. Купец оказался рядом с ним моментально, как всегда Хорне раздавал команды.

– Имя?

Тот, трясясь бритым лицом, сжирал почти мальчишку, взявшего корабль, взглядом.

– Имя!

– Магни Арне из Доккенгарма, коносамент подписан капитаном порта. А ты кто такой? Разбоем занимаешься?!

– Ты о себе думай, – посоветовал Хорне, – а то мой разбой кому-то за благо покажется. В трюме что?

– Шерсть, кожи, железо в слитках.

– Точно? – усмехнулся Хорне. – Сдается мне, братец, травишь ты мне понапрасну ерундовину, желая обвести за нос. Так?

Купец-шкипер Магни фыркнул, не отвечая. И покосился на Молдо, вынырнувшего из трюма, довольно ухмыляющегося и торопящегося к Хорне.

Хайни смотрел на толстяка, переваливающегося в его сторону и ликовал. Ликовал от случившегося, от самого себя, сумевшего справиться и верно рассчитать поправки по времени и курсу «Синей Русалки». От Молдо, всем своим лицом так и кричащего: мы нашли, нашли настоящий груз! Окажись на когте только шерсть с железом, быть Хорне осужденным Морской палатой, стать банкротом и бродягой, не иначе. Разбой у самого Стреендама и оказался бы разбоем, а за него мар-ярл судил безжалостно. Но все выгорело, все получилось!

– Восемь медных пушек, – шепнул Молдо, – клейм нет, но, чтоб мне доли не видать, отливали в Абиссе. А за такое нигде по головке не погладят, шкипер!

Хорне кивнул ему, наклонился к пленному:

– Предлагаю перейти ко мне и обсудить условия выкупа.

– Какого выкупа? – изумился купец.

– Твоего корабля, дурень, блоддер тебя задери, твоего, Магни! Чертов ты контрабандист.

И Хорне, довольный повернулся к Молдо:

– Русалку берем с собой. Половину команды – на Кота, половина твоих абордажников останется здесь. Груз перенести к нам полностью.