Клинки севера
Шрифт:
— Надо было оставить меня замерзать за воротами Северинга, иначе я бы сама втравилась.
— Да ну! А я-то целый год думал, что ты меня терпеть не можешь… Лесь? Алесса?!
Воздух пещеры стал жарким, как в печке. Алесса закрыла лицо вмиг вспотевшими ладонями. До сих пор она словно отстранённо наблюдала действие со стороны, а теперь вернулась в собственную шкуру. И осознание поразило в самое сердце.
— Я тебя убила, Вилль…
— Ох, дурра-ак! — чуть замешкавшись, простонал аватар. Судя по звуку, ещё и по лбу себя хлопнул. — Обними меня крепче и не отпускай.
Послышалась
Какое-то время они молчали. Вилль, уткнувшись носом в макушку подруги, плавно покачивался, словно баюкая, а она слушала его спокойное, размеренное дыхание, и заболоченная Дорога Жизни, где каждый шаг заведомо неверен, медленно становилась твёрдой надёжной тропой, по которой теперь шли об руку двое. Может, не раз ещё путь разверзнется трясиной, оскалится горами, забурлит речным потоком, но главное — развилки недоверия и сомнений остались позади. Теперь вместе. Навсегда.
Всё хорошо, всё правильно.
"Интересно, а он узнал нас?" — мурлыкнула разомлевшая пантера.
Вилль заговорил мягко, вполголоса:
— Живя здесь, в Скадаре, я много думал о том, как вернусь и приеду за тобой в Северинг, что скажу при встрече. Представлял себе так и эдак, да всё не мог выбрать… А ты сама пришла ко мне… моя единорожка. Да, теперь я знаю, что это ты всё время была рядом в моих снах… — Алесса шумно вздохнула, прижимаясь теснее, и Вилль помолчал, пережидая, покуда она устроится. — Не сожалей ни о чём, Лесь, не сомневайся ни единой секунды. Ты всё правильно сделала, ты мне жизнь спасла. И нашим хозяевам — тоже. Больше всего на свете я боялся, что ты не решишься…
— Я убила тебя, и рука не дрогнула. Почти…
— Ты действовала, как подсказало сердце, а я на твоём месте начал бы взвешивать все «за» и «против» и в итоге всё испортил бы. Знаешь, прав был Берен: иногда много думать — только извилины путать…
— И это говорит Арвиэль Винтерфелл? Не верю! — она отстранилась, чтобы заглянуть аватару в глаза. Тот усмехнулся.
— А придётся поверить! Опыт, разум, сообразительность — дело наживное и, кхм, не каждому доступное, а истинная мудрость хранится в сердце. Так что я, признаю, дурак, а ты — просто умница. Лесь… Леся… Проклятье, я даже не знаю, как тебя ласково называть! Не Лесенкой же?
— Только попробуй, буду звать тебя Вилкой!
Вилль, рассмеявшись, легонько коснулся губами её переносицы.
— Умничка. Лесь, мы возвращаемся домой, только я не хочу уходить, не попрощавшись. Геллера просчиталась: демон считал мою память, но и я помню всё, что она ему говорила и что показывала. Когда будем в безопасности, я всё объясню. Обещаю. И… и я хочу услышать, зачем ты приехала. А сейчас ты должна быть сильной, хорошо?
— Ладно уж! Эх, а я-то мечтала о каникулах на побережье…
Слезать с теплых колен не хотелось, но пришлось. Пришлось и руки разжать, хотя, вставая, Алесса чмокнула Вилля
Вилль отогнул ковёр, картинным жестом приглашая даму к выходу, и когда она подошла, раздумчиво заметил:
— Леська, а ты, по-моему, подросла.
— Разве что морально! — фыркнула знахарка, первой выплывая из комнаты. — Надеюсь, нам Ярини поверит…
— Да вот и я думаю, верить вам или нет? — женщина в чёрном, стоя в тени, была незаметна, но её помощники — всё те же Тур, Метис, Триш и её безумный брат — не скрывались вовсе. Сидя на валунах, они резались в карты. — Ты прокололся, Арвиэль.
— Знаю, с крысой. Сказал, что питался ими, а вашим ужином поначалу побрезговал… Уж извините, не я виноват!
Обойдя Алессу, аватар встал на шаг впереди.
— Спокойнее! Ты на семь десятых состоишь из воды, Арвиэль, — Триш сгребла битые карты. — Я тебя вижу, значит, могу её вскипятить. Мне бы не хотелось этого делать, правда.
— А некроманты среди вас есть? Сомневаюсь.
— Не только в крысе дело, — пробормотала Ярини, сделав остальным знак молчать. — На тебе нет ни «бликов», ни других магических прослушек. Так почему же мы тебе не верим? Почему ты подставился под мой удар, словно хотел умереть? Самоубийство для аватар — непростительный грех.
— Любезная хозяйка нам угрожает? А как же обещанный поединок? Я-то думала, что ваше слово здесь — закон.
Лис кашлянул. Как показалось Алессе, одобрительно.
Ярини знахарку даже взглядом не удостоила.
— И ты намерен объясниться?
— Да, но не здесь и не сейчас. Всё зависит от того, насколько быстро сможет собраться твоя команда. Алесса не знает, когда отчалит «Китобой», а уже светает. Если получится, расскажу всё по пути, если нет — когда выйдем из подземелья. Я ничего не буду объяснять впопыхах, так что вы либо идёте с нами, либо остаётесь. Решать вам, Ярини. Но если вас всё ещё интересует местонахождение лаборатории, то я смогу провести Троя внутрь: меня там хорошо знают. Ты же не против немного пошуметь, Лис?
Алхимик аж задохнулся от возмущения.
***
На рассвете седьмого дня второго осеннего месяца, что жители соседней Неверры именуют листопадом, солнце погнало с неба прочь сероватую хмурую дымку и затопило город светом, белым, непорочно чистым, как одеяния кэссиди Иллады Рэи Нэвемар. Золотая Аллея кишмя кишела народом; люди стянулись заблаговременно, боясь пропустить хоть миг торжественного шествия наследницы. О, да, это ежегодное событие, а вовсе не вспыхивающая раз в сто лет комета Фия, но именно в том и дело, что от него зависит, какие сюрпризы преподнесёт скадарцам Судьба в год грядущий. Достаточно ли вызреет винограда, чтобы в следующий праздник Иллады чаши не сохли; будут ли овцы достаточно жирны, дабы украсить вертела сочным мясом, а не жёсткими, как сапожная подошва, мослами; расцветут ли редкие здесь белые розы, которыми принято украшать город.