Клинки у трона
Шрифт:
Мальчишка слушал молча, только покраснел. Потом он резко повернулся ко мне.
– Ты был прав! Проклятье. Я приношу свои извинения!
Я восхитился своим новым знакомым. Многие ли мои друзья из того мира вот так же вот мог ли бы признать свою ошибку? Да скорее они до конца отстаивали свою правоту, даже будучи неправыми.
Я положил ему руку на плечо.
– Не расстраивайся. Просто постарайся в следующий раз доверять дело тем, кто умеет его делать, а сам смотри и учись. В следующий раз сможешь сделать тоже самое и без посторонней помощи.
Фредерик удивленно посмотрел на меня.
– Мудрые слова, милорд.
Мальчишка тоже кивнул.
– Фредерик, слушай мой приказ: в следующий раз, если я буду делать что-то не так,
Фредерик поклонился.
Мальчишка кивнул и зашагал к лесу. Я шел рядом.
– Ты извини, что я на тебя набросился, – вдруг заговорил он. – Я был не прав.
– Да забудь ты. Просто ты слишком серьезно принял все эти правила баронов и забыл, что они для опытных воинов.
– Наверное, ты прав. – Мальчишка развернулся и протянул мне руку. – Меня зовут Артер. Давай дружить.
Вот так в лоб и никаких выкрутасов. И не скажу, что это мне не нравится.
– Егор, – ответил я, пожимая протянутую руку.
– Как?
– Это мое настоящее имя, – кивнул я. – Правда у меня есть еще прозвище, но его я не хочу называть.
– Странное имя.
За разговором мы вышли на поляну в лесу. Голые ветки не слишком облагораживали пейзаж, но сейчас это было все равно. Артер рассказал мне, что является бароном Рекорта. Его отец умер два года назад, после чего он и стал бароном. Узнав, что собирается поход на Сверкающего, он устроил настоящий бой матери, которая не хотела его отпускать. Но он был бароном и имел право приказывать. Бой был матерью проигран, в чем я мог и не сомневаться, видя характер своего нового знакомого. Так Артер и очутился в полку Герхардта. Единственное, на чем сумела настоять его мать, так это на том, что бы он взял с собой в качестве помощника капитана замка, опытного солдата, которому она могла доверить сына.
Я тоже коротко рассказал о себе, не вдаваясь в подробности о двух мирах. Сказал только, что являюсь бароном, но мои родители живы, а баронство мне досталось по завещанию.
– Но ведь это значит, что тебе пришлось сражаться за баронство на турнире, – удивленно воскликнул Артер.
– Мне повезло, – коротко ответил я. – Кстати, Готлиб, которого ты видел как моего помощника, один из моих бывших противников.
Артер удивленно посмотрел на меня, но промолчал.
– А еще, в отличие от тебя, у меня не было выбора принимать участие в этой войне или нет. По многим причинам я обязан принять в ней участие. И извини, если я не все тебе рассказываю.
– Это ничего, – серьезно ответил Артер. – Мы ведь еще слишком плохо знаем друг друга. Трудно сейчас ожидать откровенности друг от друга. Я ведь тоже не все рассказал.
Нет, все-таки этот человек уникален. Я знаком с ним не более часа, а уже чувствую себя так, словно знаю его год.
– Это пройдет, – улыбнулся я. – Думаю, вскоре мы узнаем друг друга поближе.
– Это верно, – улыбнулся в ответ Артер.
– Тогда давай до завтра. Все-таки мне надо быть со своими. Мы ведь и в самом деле еще не устроились.
Артер понимающе кивнул.
– Конечно. Я же понимаю, что сейчас у тебя много хлопот. Да еще полковник. Ух, жуть.
– Что? – Я так удивился последнему высказыванию, что замер. – Почему жуть?
– А разве не так? Как он тебя встретил?
– У-у!
– Вот именно.
– Но почему тогда ты не пошел в другой полк? Ведь, насколько я знаю, здесь формируется еще один.
Губы Артера упрямо сжались, и на лоб легла складка.
– Я не бегаю от трудностей. Так никогда ничего не добьешься. Ты же ведь тоже остался здесь, а не отправился искать другой полк.
Я не отправился искать другой полк по другой причине. Просто я знал, что этот полковник ничего мне не сделает. А вот хватило бы у меня смелости остаться здесь, если бы я, так же как и Артер, был самым обычным человеком? Не имея за спиной ни Мервина, ни короля Отто, ни Ратобора, ни драконов, ни своего искусства рыцаря Ордена? Вряд ли. И тем большее уважение заслуживал Артер. Уходя, я все еще ощущал
Глава 7
На следующий день я обнаружил, что вывешенный у палатки вымпел полковника исчез. Ага, значит, полк сформирован полностью и больше новичков здесь уже не появится. Вообще армия Тевтонии представляла собой уникальное явление. Ни одному государству армия не обходилась так дешево, как Тевтонии и у очень немногих она была более боеспособной, чем у Тевтонии. Но все же за дешевизну приходилось платить свою цену.
Армия набиралась довольно просто: когда король объявлял сбор, то все бароны со своими отрядами ехали к месту сбора. Там уже находились полковники со своими отрядам. Полковник ставил шатер, поднимал свой вымпел. Каждый подъезжающий барон отыскивал вымпел того человека, под командованием которого хотел служить, ехал туда и записывался со своим отрядом в этот полк. Когда численность полка достигала двух тысяч человек, вымпел убирался, что означало, что полк сформирован. Полковниками, как правило, были те, кто служил в гвардии короля или бароны, произведенные в этот чин за заслуги, именно таких в армии было большинство. Естественно, что если полковник был дурак, что выяснялось практически после первой кампании, то в следующий раз он мог остаться без полка. Подобная угроза быстро очищала армию Тевтонии от дураков. Сами же полковники, те же бароны, в мирное время приобретали гигантский опыт в бесконечных стычках друг с другом. Поэтому среднее звено командования в армии Тевтонии было высоко профессиональным, если даже не сказать великолепным. К тому же расходы на содержание этой армии ложились целиком на баронов, сам король платил только за свою гвардию, численность которой была больше, чем отряд любого барона.
Однако у этой армии были и существенные недостатки. Бароны, даже самые могущественные, никогда не могли собрать под своим знаменем больше пятисот-шестисот человек. Именно поэтому полки Тевтонии по численности были самыми маленькими, по сравнению с остальными армиями. Просто здесь не было опытных людей, способных управлять большими массами людей. К тому же даже сформированный полк еще не был полностью боеспособен. Требовалось некоторое время, чтобы люди здесь притерлись друг к другу, узнали друг друга. Когда же эти полки сливались в армию, то здесь проблем было еще больше. Хотя профессионализм среднего звена командования в большей части компенсировал эти организационные недостатки, но только до тех пор, пока они сражались на своей территории и с армией, на которой правители предпочитали экономить в мирное время.
Но, например с Китижской армией тевтонской воевать было очень трудно, по той причине, что там полки были полностью сформированы уже в мирное время и по приказу они могли сразу выйти из своих лагерей и с ходу вступить в бой, не теряя порядок. Если же эти полки соединялись в армию, то опять сразу появлялась боеспособная сила, поскольку уже в мирное время было четко отработана система взаимодействий и связи. Впрочем, в мелких стычках все недостатки Тевтонской армии были незаметны.
Наш полковник был вовсе не дурак и, хоть он мне не нравился, но я вынужден был признать, что дело свое он знает. Едва закончив формировать полк, он сразу приступил к ликвидации недостатка сплоченности и этим же днем приказал свернуть лагерь. Отъехав от города километров на пять и, найдя подходящую поляну, он устроил настоящие учения. Атака клином, перестройка рядов на ходу, отход с прикрытием от превосходящих сил, отступление, переход от отступления к атаке, тренировка на четкость выполнения команд. И все это многократно повторялось, пока не достигался автоматизм в действии. Над поляной разлетались клочья соломы, которые должны были изображать вражеских солдат, и в которых полк вонзал свои копья. Крики, команды, ржанье, бренчанье доспехов, звук сигнальных труб – все сливалось в один гул, но в котором, тем не менее, люди разбирали то, что надо.