Клинковых деревьев край

Мантикор Артемис

Солнечный урон был губительным для существ, потому первая атака чудовищ была провальной. Но дальше твари стали умнее, и не успели мы обрадоваться победе, как враг атаковал вновь.

Чудовища полезли из витражей. Буквально выходя из силуэтов богов и прыгая нам на головы.

За счёт внезапности в этот момент мы едва не понесли потери. Тварь чуть не вскрыла горло одному из бойцов, приземлившись тому на голову. Но Сайрис и Рин подоспели вовремя — первый снёс чудовищу голову искажённым пустотой триспом, а вторая наложила исцеление светом и регенерацией.

Сейчас

наша группа насчитывает свыше двадцати бойцов, так что больше пользы от меня будет, если я снаряжу несколько копий на баф инструментами. Думаю, бонус на волю и ловкость был бы кстати. Жаль, нет кармина — он бы сейчас ещё и силу поднял.

После второй волны мы пару минут ждали третью, чтобы не попасться в ту же ловушку, расслабившись. Но враг больше не шёл.

— Идём? — первой не выдержала Эра.

— Да, — с некоторой заминкой ответил Сайрис. — Только живей.

— Что дальше? — спросил я у шамана. Ворон неодобрительно посмотрел на меня, но промолчал.

— Взамен она получила особую силу, — подложил он. — Дар переписывать души и власть над чувствами других.

Последняя картина была сильно искорёжена и разобрать рисунок я не смог, как и надпись.

Коридор уходил вглубь храма. Следующий участок пути привёл нас к широкому залу со множеством арок и колонн.

С потолка свисали ржавые цепи, а у стен стояли сваленные грудой и поросшие зеленью статуи.

В самом центре помещения было нечто вроде внутреннего дворика. Редкий свет с потоками дождя ложился на композицию из пяти статуй. Четверо разумных в разных позах преклоняли колено перед пятой, казавшейся в их окружении чем-то лишним, не сочетавшимся со всем остальным.

— Четверо падших, — произнесла Даяша.

— Это одна из легенд вашего народа? — с интересом спросил я.

Хатоу замялась.

— Не совсем. Просто там, где я выросла, были эти статуи, только без… неё.

— Бесконечно завидуя всем, кто способен испытывать чувства, — прочитал шаман, — он похитила их судьбы силой Забвения. Так родилась Пустота.

— Походу, это что-то вроде зала славы, — предположил Сайрис.

Мы продолжили путь вглубь Статуи валялись вместе с постаментами, как мусор, и от обилия влаги давно поросли зеленью. Прямо на дороге была свалена куча кусков каменных тел статуй, наполовину утопавших в грязи. Потоки ливня собирались в ручьи и текли именно сюда.

Кошачья обувь не промокла, но сквозь кожу и металл я ощутил холод. Здесь путь вновь сворачивал и уводил куда-то во мрак, в конце которого горел тусклый свет.

Я проследил за его взглядом и с трудом в густом полумраке сумел уловить изъеденный плесенью гобелен. Изображение рассмотреть мне почти не удалось — ткань превратилась в почти однотонную тёмно-серую тряпку.

— Покуда однажды во тьме она не научилась поглощать их, забирая себе то, что больше никогда не испытает её жертва. — продолжил Риши.

За

светлым проёмом оказалось странное помещение, напоминавшее колодец. Перед нами была каменная тропа, уходящая к высокому у постаменту в центре, на котором нас ждал следующий сохранившийся кусочек истории.

Я вступил на узкий каменный мостик и посмотрел вниз. Метрах в пяти внизу была затопленная свалка скульптур — из позеленевшей и покрывшейся тиной воды торчали руки, ноги и лица. Похоже, дождевая вода стекала сюда, заодно подкармливая выросшие на стенках колодца заросли мха.

— Серый мир для несчастной вновь обретал вкус, а чувства разумных обратились любимой игрушкой. Ибо лишь разрушая и пожирая судьбы она могла чувствовать себя живой.

На постаменте возвышалась искреннее счастливое лицо бездушного бога. Словно у ребёнка в день рожденья, когда отовсюду сыплются подарки и тортики. Во только теперь я наконец понял смысл этого. В искренней радости абсолютного зла было больше зла, чем в любой злобно скорченной роже.

— Не зря я эту хрень зову говнобогом. По сути получается, она паразит, — усмехнулся Сайрис.

— Знаешь, я бы на твоём месте была поосторожнее со словами в её храме, — Эра чуть испуганно поджала голову, словно ожидая нападения подслушивающего нас врага.

Но место оставалось таким же заброшенным.

Мы продолжили путь, сворачивая по каменному мостику по единственному пути.

Внутри было что-то вроде святилища. На трёхметровом постаменте высоко над головами стояла очередная статуя безумного бога, а под стенами сидели и стояли в разных позах каменные статуи.

Сырости здесь было меньше, потому местность целиком преобразили для себя пауки. Серая паутина оплетала здесь всё, в особенности многочисленные скульптуры.

Вот только такие позы были странными для искусства. Больше походит на живых разумных, присевших отдохнуть в ожидании чего-то.

В центре несколько оплетённых паутиной каменных статуй стояли на коленях, сложив руки в молитве божеству на постаменте.

— Это тупик? — недоверчиво спросила Ули.

— Мы не пропускали ответвлений, — покачал головой Сайрис. — Хотя, данж может играть с нами.

— Данжи — это закрытые карманные реальности, — добавил Джафсар. — Ну, есть такая теория.

— Осмотрим здесь всё, — принял я решение.

Помещение было не очень большим, так что найти проход, если он тут есть, будет не сложно. Тем более, что проёмы здесь малыми тоже ещё не бывали.

Ули и Рини взлетели наверх, но я уже и без них понял, что они скажут.

Выйдя к центральной стелле, ещё раз осмотрел помещение. Это было нечто вроде балкона, где от пола до потолка простирались мутные толстые стёкла.

Блеснула молния и прогремел гром, но в пыльном воздухе ничего не изменилось. Ветер и влага снаружи не проникали внутрь храма.

— Имена… — растерянно произнесла Ули из-под купола. Здесь всё исписано именами.

Риши медленно спланировал вниз и посмотрел на подпись у постамента.