Клинок чести
Шрифт:
– Если вы меня понимаете, то сходите и позовите свою госпожу, что даёт столь мудрые распоряжения, – максимально вежливо и властно пожелал я, открывая глаза и приподнимаясь на локте. – Вы меня очень обяжете, если отправитесь выполнять моё пожелание в полном составе. Доступно излагаю?
– Да, господин, – хором произнесли четыре красивых азиатки, влюбленно вылупив на меня свои огромные черные глазищи с чисто «эльфийским» разрезом. Мне везёт на экзотику. И везёт по полной.
Каждая служанка была как древняя статуэтка. Даже в мыслях притронуться боязно, дабы ненароком не сломать.
У
Когда они шустро собрались и вышли, накинув на себя лёгкие меховые шубки и сверкая голыми до середины бедра ногами, прошествовали мимо меня в своих тоненьких кожаных сапожках с меховой опушкой, бренча десятками колец и браслетов на запястьях и икрах, я чуть было не умер от полученного психоэмоционального удовольствия, выразившегося в сильном моральном потрясении.
Именно моя мертвенная бледность лица впечатлила девиц по-настоящему. Подумав, что я их равнодушно проигнорировал, они восхищённо замерли у входа в шатёр и поклонились перед уходом. И ушли ещё под большим впечатлением, когда я проигнорировал их вновь, внутренне утешая себя, что ещё успею на них насмотреться. Присутствовало сильное ощущение – я здесь надолго.
Стоявший у изголовья стакан воды пришелся бы как нельзя кстати, но пить в доме своего похитителя то, что тебе поставили под руку? Да ни в жизнь! Но жажда была достаточно острой, чтобы после ухода служанок вопрос встал ребром. Встав с кровати, я обнаружил себя почти полностью раздетым, оставшись в одном исподнем. Одежда лежала рядом, вычищенная и аккуратно сложенная, поверх покоился мой танто в ножнах. Натянув штаны и подвесив кинжал на пояс, я ощутил себя более чем уверенно, чтобы приступить к обыску.
Жилище с первого взгляда определялось как женское, а также в обилии было украшено живыми растениями, что невозмутимо цвели себе в зимнее время года. В шатре, чтобы вы понимали. Не в оранжерее. Аромат цветов и смеси из благовоний витал столь явно, что его шлейф, по идее, должен был быть виден в воздухе. Несколько объемных кожаных баулов, изукрашенных вышивкой и накладками из дерева, кости и драгоценных металлов, прятались у стенок, заваленные подушками или заставленные какими-то примитивными астрономическими приборами, хотя среди них я приметил и вполне современный цифровой секстант, надёжно укрытый в самом темном углу.
Ещё в одном углу, наткнувшись на химические принадлежности, я уверенно копнул глубже и восторженно воскликнул:
– Логика этих созданий непостижима! Не зря я решил проверить свою догадку!
Примитивная и построенная на догадках гипотеза использовала странный ассоциативный ряд. Я искал питье. Питье это не только вода, но и вино. Почему вино? Дед упоминал магов, а где маги, там и зелья. А некоторые зелья, как мне почему-то казалось, должны изготовляться именно на основе вина. То же приворотное зелье, например, чем не вариант?
В итоге вино я отыскал почти сразу. Приличного размера бурдюк из оленьей (по моим догадкам) кожи уютно устроился у меня на коленях, стоило мне вернуться
– Собственно, почему бы и нет? – спросил я сам у себя, получил требуемый отклик и, не стесняясь, сделал первый заход на содержимое бурдюка.
– Эта страна меня доконает, – произнёс я спустя минуту, подброшенный на месте мыслью, что пить из горла, да ещё и в одиночестве – это моветон. Надо хотя бы найти себе достойную чашу. Святая уверенность в незыблемости этих выводов вызвала у меня шок, при осознании того, как сильно я себя запустил. Тем не менее, шокированный и озадаченный, я не успокоился, пока не нашёл себе красивую чашу, отлитую в форме золотого человеческого черепа. Жизнь налаживалась.
Илана зашла в свой шатёр лишь через час после того, как к ней пришли служанки. Она считала, что следует дать пленнику почувствовать определенную свободу, прежде чем прийти к нему в роли милосердной тюремщицы, проявив тем самым уважение, его происхождению и положению.
Сильным не нужна жалость. Они её вообще не переносят. Но милосердие, проявленное из определенных побуждений, а не навязанное этическими или религиозными нормами, именно милосердие против сильных работает лучше всего. Прагматичное благородство по сути, облечённое в духовную форму – мощнейший стимул для согласия её пленника, который наверняка предпочтёт стать гостем, особенно на хороших условиях.
Выверенный перед зеркалом внешний облик, экзотичность наряда из замши и меха, оставлявшего на виду столь многое, и утонченная дороговизна украшений должны были расположить пленника к красивой девушке из уважаемого и богатого рода. А остальное… До остального надо было ещё добраться, потому что Илана не могла проигнорировать того, с какой лёгкостью он приказывал ЕЁ слугам, а они его слушались.
На входе в шатёр она специально немного пошумела, сбивая налипший снег с подошвы своего маленького сапожка. Уверенная в себе, Илана величаво вошла в шатёр, встряхнув гривой роскошных чёрных волос, слегка побитых инеем, и наткнулась на довольно неожиданное зрелище.
Пленник нагло развалился на ЕЁ кровати, пил ЕЁ вино из ЕЁ чаши! Немыслимо!
– Нахал! – почти выкрикнула Илана и негодующе притопнула ножкой. – Положи на место! Это же вообще чаша Смерти! Из неё нельзя ничего пить, это сакральный предмет!
– Не соглашусь, – флегматично отозвался наглый оккупант, подливая в череп вина. Отложив бурдюк в сторону, он взял чашу двумя руками, держа её так, чтобы в любой момент успеть среагировать и не дать никому её выбить так, чтобы жидкость могла выплеснуться и попасть в лицо. Сделав несколько глубоких глотков, он осушил череп до дна, давая ей время и удобный ракурс для взгляда со стороны.
Вытатуированный на мускулистом теле дракон сразу привлёк её внимание, а за ним и несколько шрамов удостоились краткого заинтересованного осмотра Видящей.