Клинок инквизиции
Шрифт:
Подвижная физиономия Аарона выразила сомнение:
– Вроде бы не должно. Кажется, я правильно рассчитал массу…
За углом грохнуло, по коридору поплыл вонючий дым. Переждав с минуту, Сенкевич натянул маску и побежал к хранилищу. Обошлось, на этот раз алхимик сработал четко: взрыв только покорежил дверь и сорвал замки с петель.
В маленькой темной комнате стояли два больших шкафа и заваленный свитками стол. С замками на шкафах удалось справиться без спецэффектов: Сенкевич просто сбил их фомкой, заказанной у кузнеца специально для
– Богато, чтоб я сдох, – восхищенно присвистнул Клаус, осматривая полки, до отказа забитые фолиантами и свитками.
Как тут сориентироваться и где искать нужное? По словам подкупленных стражников, доступ в хранилище был закрыт для всех, кроме Шпренгера с Инститорисом. Сенкевич наугад вынимал тяжелые тома, раскрывал посередине, просматривал страницу-другую, отбрасывал прочь. На его счастье, книги были расставлены по определенной системе: на самой верхней полке расположились труды демонологов и экзорцистов, ею занялся Клаус. С восторженным шепотом:
– Не сожгли святоши, себе оставили, чтоб они сдохли, – альбинос засовывал тома в мешок.
Аарон рылся во втором шкафу:
– Гроссмейстер, здесь столько трудов по алхимии! Есть даже трактат Гермеса Трисмегиста…
– Берите не больше трех книг каждый, – предупредил Сенкевич. – Нам еще из города убираться.
Вторая полка сверху содержала книги о колдовстве, малефиции и нежити, ее Сенкевич сразу оставил в покое. С третьей ему повезло: здесь лежали свитки – хроники, летописи. Бегло просмотрев некоторые из них, Сенкевич вытащил из мешка монашескую рясу, быстро наполнил мешок свитками.
– Все, переодевайтесь, уходим. Только рожи на воротах не светите!
По его прикидкам, в ратуше они провели не больше получаса. Внизу уже ждали наемники, на которых красовались доспехи стражников.
– Со всеми расправились, герр Гроссмейстер, – доложил старший.
Сенкевич кивнул:
– Вижу. Строиться!
Наемники окружили троих в монашеском одеянии, изображая охрану. Все двинулись к городским воротам.
Створки были заперты, стражники выстроились перед воротами, выставив вперед мечи.
– Кто идет? – жестко спросил высокий широкоплечий капитан.
– Слыхали, какая заваруха была в ратуше? – проговорил один из наемников. – Колдуны напали. Еле отбились. Вот, теперь по приказу брата Якова сопровождаем братьев в монастырь, чтобы по дороге чего не случилось.
– Мир тебе, – глухо добавил из-под капюшона Сенкевич.
Капитан с подозрением всмотрелся в Дитриха, главаря наемников:
– Что-то хари мне ваши незнакомы… А ну, ребята…
Он не успел договорить: наемник сделал неуловимый, словно змеиный, бросок, и капитан упал с перерезанным горлом. В отличие от стражников, наемники в приказах не нуждались – кинулись на солдат. Вскоре охрана была перебита.
– Быстрее, – поторапливал Сенкевич.
Он сорвал с пояса капитана кольцо с ключами, отпер ворота.
Отряд выбрался из города, побежал по дороге и вскоре свернул в жидкий лесок.
– Ну
Рядом еще несколько оседланных лошадей выщипывали сухие травинки.
Сенкевич быстро скинул монашеский плащ, Клаус с Аароном последовали его примеру. Трое наемников освободились от доспеха и переоделись монахами.
– Пошли, парни! – Дитрих махнул рукой.
Наемники вскочили на коней и понеслись по дороге, прочь от Равенсбурга. Сенкевич проводил их взглядом:
– Что ж, и нам пора.
Увесистый мешочек перекочевал из его руки в ладонь горожанина. Тот поклонился и побрел обратно к воротам.
– Не выдаст, чтоб он сдох? – прищурился Клаус.
– Это свой, – успокоил Сенкевич. – Вчера клятву принес. Лошадиный лекарь и крупный мастер наводить порчу на животных. Ну, и нам пора…
Они побрели через лес, к вечеру вышли к южной стороне города. Здесь, под стеной, заранее был устроен подкоп, заваленный сухой травой. Лаз вел к пустырю, заросшему кустарником. Тут стояла неимоверная вонь: место служило помойкой для жителей Равенсбурга. Дождавшись темноты, Сенкевич кивнул Аарону. Мальчишка ловко ввинтился в подкоп, вскоре с обратной стороны донесся его приглушенный голос:
– Все чисто.
Клаус полез вторым, Сенкевич – последним. Отряхнув землю с одежды, все трое неспешно зашагали к ближайшей улочке, на которой стояли кривобокие бедняцкие лачуги.
Сенкевич толкнул дверь одного из домиков, за окном которого теплился огонек свечи.
– Красивый! Вернулся! – на шею ему бросилась Роза.
Черные глаза наполнились слезами. Смеясь и плача, девушка обнимала его, как будто они не виделись по меньшей мере год. Аарон с таким же пылом бросился к колбе, в которой сидела его ящерка:
– Брунхильда!
Саламандра весело посверкивала глазками и, казалось, тоже с радостью приветствовала хозяина.
– Любовь, чтоб она сдохла… – Клаус брезгливо поморщился, уселся в угол на охапку соломы.
– Как все прошло, красивый? – Роза не могла оторваться от Сенкевича.
– Отлично. – Он указал на мешки с книгами. – Кажется, я нашел нужное. – Тебе не было страшно здесь?
Цыганка улыбнулась:
– Ты забыл, красивый? Я из кочевого племени, мне нигде не страшно, ни в лесу, ни в степи, ни в старом доме. Лишь бы рядом с тобой…
– Ничего, – улыбнулся Сенкевич, обнимая девушку за талию. – Потерпим одну ночь. Завтра переберемся в более достойное место.
– Мне с тобой везде дворец, красивый…
Между тем в городе поднялся страшный переполох. Ближние, подоспев наконец от дома фон Барнхельма к ратуше и застав там лишь трупы охраны, бросились в погоню во главе со Шпренгером. Отряд нагнал грабителей в лесу, неподалеку от подножия горы Шлосберг. Но люди, наряженные монахами и стражниками, дрались как черти, дали решительный отпор. Потеряв троих ближних, инквизитор приказал отступать в город.