Клинок князя Дракулы
Шрифт:
– Я научу тебя любить ночь! Я научу тебя ее удивительному языку, языку лунного света и таящейся во тьме тайны!
Лиза с удивлением слушала его – и с еще большим удивлением прислушивалась к себе.
Слова Никиты непонятным образом околдовывали ее, одурманивали, окутывали, как кокон окутывает гусеницу перед тем, как она превратится в бабочку.
– Да, да! – шептал Никита, снова непостижимым образом проникая в ее мысли. – Так и будет! Из вульгарной гусеницы ты превратишься в прекрасную бабочку, в волшебную ночную красавицу! И я помогу
Слова Никиты обволакивали Лизу, затягивали ее в вязкую, мягкую, податливую полутьму. Она ничего не слышала, кроме этих слов, странных и завораживающих, ничего не видела, кроме темных, бездонных глаз Никиты. Ее окутывал тусклый серебристый туман, сквозь который пробивались мертвенные лунные лучи. У нее не осталось своей воли, не осталось собственных мыслей, собственных желаний. Она готова была идти за Никитой куда угодно и делать все, что он от нее потребует. Впрочем, разве он потребует от нее чего-то трудного, чего-то дурного? Ведь он любит ее…
Окутывающий ее туман стал еще гуще. Лиза больше не видела посетителей бара, не видела снующих между столиками официанток, исчезло само мрачное помещение с низким сводчатым потолком. Перед ее внутренним взором замелькали странные, фантастические картины – бесконечная ночь, освещенные луной холмы, и они с Никитой, взявшись за руки, бегут по этим холмам, едва касаясь ногами земли, скорее не бегут, а летят. Она ощутила небывалую, удивительную свободу. Она не чувствовала холода, не чувствовала ледяного осеннего ветра…
– Доверься мне, – шептал Никита. – Я желаю тебе только добра… только добра…
Лиза слушала его, слушала и верила каждому слову.
Она готова была слушать его вечно и идти за ним куда угодно…
И вдруг у нее в сумочке тревожно зазвонил телефон.
Звонок с трудом пробивался сквозь окутавшую Лизу мутную густую тьму, прорывался к ней, как крик о помощи. Лиза потянулась к сумочке, открыла ее, нашарила телефон…
– Не отвечай! – проговорил Никита. – Не отвечай! Забудь обо всем! Ничто не имеет значения, кроме нас с тобой, кроме нас и ожидающей нас великой свободы!
Лиза хотела подчиниться, хотела закрыть сумку, но в это время вместо телефона она наткнулась в сумке на что-то горячее, на что-то раскаленное. Она не успела подумать, что это такое. Она вскрикнула от боли – и словно пробудилась, туман перед ее глазами начал редеть, рассеиваться. Сквозь этот туман проступили очертания реальности. Перед глазами был все тот же жуткий бар, сновали официантки, одетые в черное.
– Не отвечай! – повторил Никита.
Но Лиза уже достала телефон из сумочки, поднесла его к уху.
– Это Малашкин, – донесся до нее издалека тусклый невыразительный голос.
– Кто? – переспросила Лиза.
– Следователь Малашкин. Вы меня помните, Елизавета Сергеевна?
Этот голос пробивался к ней как сквозь вату, как сквозь толстый слой воды. Но Лиза наконец поняла, кто это говорит,
– Да, я слушаю вас!
Никита смотрел на нее через стол с обидой и раздражением, но она чуть заметно улыбнулась ему и пожала плечами – мол, потерпи немного, этот разговор не затянется!
– Я слушаю вас! – повторила Лиза, намеренно не назвав Малашкина по имени-отчеству. Пускай Никита думает, что звонит малознакомый человек по пустяшному делу.
– Елизавета Сергеевна, – начал Малашкин, – я хотел вас предупредить… дело в том, что ваш… знакомый, Никита Орлан… снова появился. По-видимому, он не умер.
– Да что вы говорите?! – Лиза фыркнула.
Следователь не сообщил ей ничего нового – в данный момент Никита сидел прямо напротив нее. Но говорить об этом Малашкину она не собиралась. Пусть сам делает свою работу.
– Да, я понимаю, это звучит дико, – продолжил Малашкин, по-своему истолковав ее интонацию. – Но его видела соседка. Только вчера он был в своей квартире. Правда, сейчас его там нет.
«Да, – подумала Лиза, – его там сейчас никак не может быть. Сейчас он в баре «От заката до рассвета». Сидит напротив меня за столом».
– И вообще, все очень странно… На автоответчике в квартире записан его голос, он говорит, что они с женой в отъезде. И сослуживица жены подтвердила эту информацию – якобы Никита с женой улетели в Египет. Но дело в том, что я проверил в аэропорту… – следователь откашлялся, – и там мне сообщили, что Орлан Н. Г. не вылетал от них ни одним рейсом. Ни в Египет, ни в какую другую страну. Ни один, ни с женой. Так вот, у меня возник вопрос: где он находится? И где находится его жена? Вам ничего об этом не известно?
– Ничего, – ответила Лиза, слегка покривив душой.
Про жену Никиты она и вправду ничего не знала.
– Вы уверены? – переспросил Малашкин. – Во всяком случае, Елизавета Сергеевна, если вам что-то станет известно – позвоните мне! Это очень важно!
– Непременно… – пробормотала Лиза. – Непременно позвоню.
– И еще… я очень прошу вас, Елизавета Сергеевна, – будьте осторожны!
На этой оптимистической ноте Малашкин завершил разговор и отключился.
– Кто это был? – ревниво осведомился Никита.
– А, не обращай внимания! – отмахнулась Лиза и спрятала телефон в сумку. При этом ей показалось, что внутри сумки что-то светится.
Да что же там такое?
Она не хотела исследовать содержимое сумки при Никите и использовала классический прием.
– Извини, дорогой, я тебя на пару минут покину, мне нужно…
Она встала из-за стола и отправилась к двери с женским силуэтом.
Закрыв дверь за собой, открыла сумочку и заглянула внутрь.
Там, под грудой всевозможных женских мелочей, лежал старинный кинжал. Тот самый кинжал, который откопала в кладовке Капа. Как она выразилась – семейная реликвия.