Клинок Тишалла
Шрифт:
Должно быть, он сделал что-то нехорошее с этими людьми, напугал и даже, наверное, побил, потому что рассеялись они куда быстрей, чем появились, а голос великана звучал так громко, так сердито и злобно, что Вера расплакалась, а стоило ей заплакать, как захотелось, чтобы рядом была мама, и тогда она совсем забыла притвориться, что отдала свою память пятой маленькой девочке.
Память вернулась к ней, и Вера поняла, что пятая девочка – это она сама.
Она кричала, и кричала, и кричала – а великан стискивал ее руку, и было больно ;
У нее даже рук не осталось – великан сжал их так крепко, что они срослись у запястий, будто у нее не руки, а одна заветная косточка, как у цыпленка, и единственное запястье вросло в руки великану, так что его кровь вливалась в жилы девочки, а ее собственная вытекала в сосуды великана.
Великан оскалил большие острые зубы.
– Ну же, дитя: где твоя река?
Вера только помотала головой, недоверчиво глядя, как ее хрупкие запястья врастают в его толстую волосатую руку. Что-то забилось у нее в глотке, словно проглоченный крысенок, и пыталось выбраться из живота, цепляясь за стенки острыми коготочками, и во рту стоял привкус крови, как в тот раз, когда она упала и прикусила губу…
– Река, дитя , – уже громче повторил великан – Тан’элКот, теперь она знала его имя, оно текло по ее жилам вместе с чужой кровью. – Я зашел так далеко не затем, чтобы потерпеть поражение.
Вот теперь он разозлился, по-настоящему разозлился, и его гнев обжигал ее, огнем тек по рукам, по локтям, опалял грудь, так что крысеныш в груди бился все сильней и сильней, карабкаясь к горлу.
– ГДЕ ЭТА ПРОКЛЯТАЯ РЕКА?! ПОЧЕМУ Я НЕ ЧУЮ РЕКИ?
Он так ярился, что Вера испугалась еще сильней, и вот тогда крысеныш выбрался наконец из глотки. Он протолкнулся сквозь стиснутые зубы, и это была вовсе не крыса.
Это был крик.
Она кричала, и кричала, и кричала, и кричала…
Потому что она больше никогда, никогда не будет одна.
5
Вопли Веры отражались от стен операционного зала, накладываясь друг на друга, покуда не перешли в единый слитный визг петли обратной связи. Эвери хотелось зажать уши и спрятаться в уголке, но вместо этого она дернула Тан’элКота за руку – все равно что пытаться выворотить бетонный столб.
– Прекратить! – рявкнула она и едва услышала себя. – Хватит! Ей больно!
Великан прорычал что-то невнятное и нетерпеливо повел плечами, стряхнув Эвери одним неимоверно могучим движением. Она отлетела к стене, едва не расшибившись, и полуоглушенная набросилась на него вновь, с рычанием протянув когти к глазницам. Рассеянно – внимание его было приковано к бьющейся Вере – Тан’элКот поймал ее за руку и удержал в стороне.
– Хватит! – заорала
Тан’элКот без особых усилий удерживал ее на расстоянии вытянутой руки, не обращая внимания на крики. Вера визжала, а великан склонялся над ней все ниже, оскалившись, будто собрался вгрызться в ее личико. Эвери сопротивлялась отчаянно и бесплодно, пока не сообразила, что великан держит ее увечной рукой. Стиснув кулак, она со всей силы треснула его по стянутой бинтами культяпке на месте мизинца.
Тан’элКот задохнулся от боли, пальцы его разжались, и Эвери врезала ему снова, с размаху, точно подавала теннисный мячик, прямо по распухшим синякам вокруг глазного яблока.
– Оставь ее в покое!
Он даже не моргнул. Эвери не успела сообразить, что происходит, как великан взял ее за горло и на вытянутой руке приподнял над землей. Она беспомощно царапала железные пальцы.
Тан’элКот сжал в кулак увечную руку.
– Я могу вас убить, – промолвил он. – Это вам понятно?
Пальцы его пережали дыхательное горло; Эвери не могла не то что ответить, но даже кивнуть.
– Как сможете вы помочь этой девочке, если погибнете? – рассудительно и внятно проговорил он и замер, ожидая ответа.
Эвери зажмурилась и опустила руки.
Если Тан’элКот убьет ее на месте, закончится хотя бы захлестнувшее ее жизнь безумие. Но вместо этого он осторожно опустил ее и разжал пальцы.
– Успокойте девочку, бизнесмен. Она может пораниться.
Из последних сил держась на ногах, Эвери заставила себя поднять веки и доковылять до операционного стола, где билась под резиновыми ремнями Вера.
– Тс-с, девочка, – пробормотала она, поглаживая лоб ребенка. – Тс-с, маленькая. Гран-маман с тобой. Я здесь, все будет хорошо.
По острой скуле прокатилась слеза и упала Вере на волосы.
Вскоре судороги утихли, и девочка опять впала в бессознательное состояние. Только тогда силы оставили Эвери окончательно; она оперлась на стальное ложе операционного стола, но даже при этом не смогла удержаться на ногах. Она опустилась на колени, спрятала лицо в ладонях и зарыдала.
– Бизнесмен… – проговорил Тан’элКот мягко, – прошу… Эвери, не плачьте.
Широкие теплые ладони легли ей на плечи, легко оторвали от стола. Он провел ее к единственному в операционном зале стулу и, усадив, опустился рядом на пол.
– Эвери, пожалуйста, – пробормотал он, обнимая ее, – во мне столько от… от Карла, что я не могу вынести ваших слез…
– Что со мной творится? – сбивчиво прошептала Эвери сквозь крепко сомкнутые пальцы. – Это не я. Я не такая. Не понимаю, что со мной случилось…
– Когда наступает любовь, разум вынужден бывает отойти, – промолвил великан ласково, – но на этом поле боя слишком часто остаются гнить тела наших иллюзий.
– Я не позволю тебе причинить ей вред. – Эвери опустила руки и глянула великану в лицо. – Можешь убить меня. Но пока жива, я сделаю все, чтобы остановить тебя.