Клинок войны
Шрифт:
Он улыбнулся, чтобы скрыть тревогу. Начал оглядываться в поисках того, чем бы ее прикрыть, и нашел зеленый бархатный плащ, потом другой. Такие носили придворные, но хозяевам они уже не понадобятся. Конрад завернул в них Кристен.
Девушка приоткрыла губы для еще одного поцелуя, и он ответил. Крови в поцелуе стало больше.
– Почему ты оставил меня? – спросила Кристен и умерла.
Конрад, не веря своим глазам, смотрел на ее труп. Он смахнул прядку светлых волос с ее щеки, вытер с лица кровь, прикоснулся на прощание кончиками пальцев к губам, потом натянул один
Он встал, нашел свою одежду и быстро натянул ее. Второй нож так и оставался в ботинке.
Кристен умерла. Ее бездыханное тело Конрад обложил раскиданной по полу одеждой, бросил несколько плащей сверху, взял из стенного рожка свечу и поджег. Затем зашагал по коридору, поджигая на ходу драпировки и все, что попадалось под руку и могло гореть. Наконец он распахнул входную дверь особняка и ступил в ночь.
Его поджидал мальчик-слуга. Он вооружился копьем и попытался ткнуть им в живот Конраду. Тот отступил в сторону, перехватил древко, когда оно скользнуло по бедру, потянул, и слугу подтащило к нему – прямо на нож Конрада.
Когда нож вонзился в грудь мальчика, тот задохнулся от боли. Вздох превратился в долгий отчаянный крик, который не прекращался все время, пока Конрад убивал служку.
Он убивал его медленно; он убивал его безжалостно. Он снова и снова втыкал в него нож, пока белая одежда полностью не окрасилась в красный цвет. Только тогда Конрад пинком сбросил мальчика в ров, где остатки утекающей из него жизни окрасили воду кровью.
У ворот особняка Конрад оглянулся назад. Дом горел гораздо более зрелищно, чем гарнизонная караулка.
Конрад познакомился с Цунтермайном после того, как встретил в трактире Таунгара. Девочка-служанка напомнила ему о Кристен, вот почему та занимала его мысли, когда колдун пытался их прочитать.
После многих месяцев разлуки на совсем короткий срок Конрад снова свиделся с ней.
«Случайностей не бывает», – часто говорил Вольф. Либо он прав, либо как раз наоборот: в жизни слишком много случайностей. Слишком многие из последних событий можно приписать случайному стечению обстоятельств. Многие связанные между собой происшествия могли оказаться частью большего замысла, но Конрад находился к ним слишком близко, чтобы разглядеть свое место в паутине.
После возвращения из храма дварфов, который нашли они с Вольфом и Анвилой, Конрад обнаружил, что пограничную шахту разрушили, а всех ее обитателей либо перебили, либо взяли в плен. Ему повстречался единственный выживший – однорукий мужчина по имени Хайнлер, но на самом деле это был скейвен Гаксар. Серый провидец принял человеческое обличье, выдал себя за шахтера и разрушил башни часовых, так что захватчики сумели подобраться к укрепленной шахте незамеченными.
Конрад не нашел тела Кристен среди руин и пришел к выводу, что, возможно, ее захватило войско сил Хаоса. Когда они выслеживали отряды мародеров, Конрад признался Гаксару, что им движет желание найти и вызволить девушку.
После его откровения Гаксар оглушил его, а когда Конрад проснулся, то обнаружил, что стал пленником приверженцев
Конрад сбежал от банды Кастринга в доспехе бронзового рыцаря, которого Вольф называл своим братом-близнецом. Именно он проехал верхом по деревне, где жил Конрад, именно его они с Элиссой видели за день до того, как неистовая орда зверолюдей уничтожила все живое в долине.
Из бронзовой тюрьмы Конрада вызволил Литценрайх; по вине Литценрайха Гаксар лишился правой лапы; Литценрайх убедил Конрада, что Гаксар отправился в Альтдорф после того, как на его логово напали войска Миденхейма.
И Гаксар действительно оказался в столице империи… как и Элисса, и Череп, и Кристен…
Случайностей не бывает…
Конраду чудилось, что он попал в огромную сеть и она опутывает его все прочнее и прочнее. Нити вели к людям, которых он когда-либо знал: к врагам и друзьям, без разбору.
Элисса и Кастринг; Кастринг и Гаксар; Гаксар и Кристен; Кристен и Цунтермайн…
Вольф и бронзовый рыцарь; бронзовый рыцарь и Литценрайх…
Элисса и Череп; Череп и Гаксар…
Серебряный Глаз и золотой герб; золотой герб и Элисса…
Случайность…
Глубоко под Альтдорфом многие из них сошлись в одном месте: Литценрайх, Гаксар, Серебряный Глаз, Элисса, Череп.
И он сам.
Но их связывала не одна непрерывная нить; от каждого тянулось несколько своих. И все они замыкались в кольцо. Куда бы Конрад ни глянул, он неизбежно возвращался к тому, с чего начал, – к Хаосу.
Он стал пешкой Хаоса, и его, беспомощного, несло, куда подуют ветры судьбы, подобно куску дерева в океане: отданный на милость волн и течений, он то оказывается на чужом берегу, то устремляется в воду со следующим приливом. Конрад верил, что пришел в Альтдорф по собственной воле, но дело обстояло совсем иначе. Он всего лишь играл роль, отведенную ему судьбой.
Более того, он стал созданием Тьмы; его совратил кусок варп-камня в бронзовых оковах, что удерживали его так долго, а потом заражение усугубилось порочным мистическим веществом, при помощи которого Литценрайх извлек его из доспеха.
Цунтермайн распознал поселившуюся в нем заразу Хаоса. Конрад знал, что ему уже никогда не избавиться от нее. Скейвен тоже почувствовал привкус варпа, пронизывающий его тело.
Когда Кристен взывала к охотнику за душами, неужели ей ответило видение? Конрад готов был поклясться, что видел на алтаре Кхорна, а позже его охватило необъяснимое искушение присоединиться к проклятому божеству. Может, тот наградил его силой, чтобы помочь Конраду выбраться из особняка?
В отличие от того раза, когда он бился с гоблинами в древнем храме дварфов, в горных пещерах Кислева, сейчас Конрад не чувствовал, что его поддерживает сверхъестественная мощь. Он не заметил за собой чужой воли, когда убивал Цунтермайна и разбрасывал поклонников Слаанеша. Его вела ненависть, и только она дала ему силы побороть погрязших во мраке врагов.