Клирик
Шрифт:
— Двуликие и двуличные — это не одно и то же!
Жрец был готов закричать от ужаса, и только присутствие Дидье де’Куси заставило его смолчать. Он кусал губы от отчаяния, пытаясь сдержать себя. Барон ссутулился в седле и замолчал, задумавшись.
— Вот что, — начал он спустя какое-то время. — Менять ничего не будем, да и поздно уже. Несмотря на то что де’Куси задерживает нас, навязав дальний, но безопасный путь, его присутствие в команде для меня все же предпочтительнее, чем неопытной девицы. По-своему он даже прав, заставляя нас экономить силы перед решающей схваткой. В болотах Догонда нас
— Бриан, ты не понимаешь! — вскинулся Морвид, но, оглянувшись, вновь понизил голос. — Ольна хоть и была неопытна, но благодаря этому я мог ее направлять. Когда бы она стала ведущей, в любой момент смог бы отобрать силу. А Дидье — клирик сам себе на уме. Я не могу предсказать, что он сделает в критической ситуации.
— Зато он может постоять за себя. И не только за себя, но и за нас, — отрезал барон. — И давай на этом оставим разговор. Все равно мы ничего изменить не в силах.
— Родная, Догонд и вправду необычайно силен. Я никак не могу призвать своего адепта, — с сожалением констатировал бог.
— Но что же делать?! — вскричала богиня, в отчаянии заламывая руки. — Яр, я слабею с каждым днем! Мне все хуже! Кто-то выпивает энергию из мира!
— Родная, успокойся. Я что-нибудь придумаю…
Мужчина принялся расхаживать взад-вперед. Сила, как огненный шлейф, стелилась за ним.
— Ты можешь связаться со своими приверженцами? — подумав, уточнил он у женщины, которая, облокотившись на маленькое облачко, как на подушку, возлежала в энергетических потоках.
Та прикрыла глаза.
— Да, — ответила она спустя какое-то время.
— Вот и прикажи им. Если ты считаешь, что Стабилизатор не успеет добраться до камня, выдай им высочайшее соизволение на два портала.
— Им, порталы? А это не ослабит меня еще больше?
— Ты же знаешь, что я, как всегда, подпитаю тебя. Ну же!
Он опустился перед женщиной на колени и, взяв ее за руку, нежно поцеловал в ладонь.
…Уже который день Лучезарный Адорн не показывался перед Советом, ссылаясь на непрерывное молитвенное бдение во славу Лемираен. На деле же он в очередной раз тщился достучаться до Призываемого. Но тот был глух к его мольбам. Лишь единственный раз он удостоил Адорна своим появлением.
Но слишком был странным этот бог. Каким-то нездешним. Чужое, непривычное лицо с жестким подбородком, глаза цвета стали… Он был другой, не такой, как боги Бельнориона. Его волосы постоянно меняли цвет, то темнели до окраса воронова крыла, то выцветали до светло-русого. И улыбался он жестоко и властно. Но именно такой Призываемый им был нужен. Именно такой мог потягаться с Лемираен, с ее мужем и с ее братом.
Бог пообещал ему, что уничтожит богов Бельнориона, откроет дорогу чистейшей энергии, которую клирики и жрецы смогут свободно черпать. Нет, даже не черпать, как жалкие водоносы зачерпывают воду из реки, а пить, купаться в ней, растворяться в ней, сливаясь. Они смогут стать всемогущими, всевластными!
Чтобы осуществить это, нужно было не позволить сторонникам богов провести Завершительныйритуал.
Лучезарный обещал сделать все, что в его силах.
— Что в твоих силах?! — рассмеялся тогда бог. — Ты сделаешь даже больше, если я велю!
— Как прикажешь, о могущественный! — На миг Первому Персту стало страшно.
Но только на миг, потому что он знал: Призванный бог еще слаб в этом мире, его время еще не пришло. И никогда не придет. Ибо он, Адорн, сам хочет стать равным полубогу. Нет, равным богу! А пока следовало раболепствовать и поклоняться.
— Но как я узнаю, кто посланец?
И тогда Призываемый показал. Но не лицо, не фигуру, а слепок ауры, которую боги использовали, чтобы отыскать нужного им. Лучезарный запомнил ее, накрепко запомнил. Потому что ТАКОЕ нельзя было не запомнить! Не человек, а столп полыхающего света, пылающего могущества, в котором словно слились две силы, две души, две энергетических оболочки. И этот человек превосходил по мощи и Светоносного Гароста, и Светоносного Брегора, и даже его. Да куда там! Даже саму Лефейэ он превосходил во много раз!
Лучезарный содрогнулся, вспоминая это…
— Мой верный клирик. Мой лучший из лучших и преданный из преданных, — вдруг раздался голос. Он шел отовсюду.
Узнав его, Указующий Перст в страхе пал ниц.
Неужели богиня узнала о его предательстве! Узнала, что он затеял! Но откуда? Кто его продал?!
— Внемлю, Прекраснейшая! — прохрипел клирик. От ужаса сдавило горло, было трудно дышать.
Но богиня этого не заметила, она сразу начала приказывать:
— Велю тебе, мой верный слуга, как можно скорее доставить к Камню Трех Душ эту женщину, — и аура появилась перед Лучезарным. — Для этого я дважды позволю воспользоваться моим Священным Путем и не тратить время на дорогу. Протяни мне свой Знак.
Дрожащей правой рукой Первый Перст отыскал в складках своего одеяния амулет богини и поднял вверх. Свет ударил в него.
По телу Лучезарного прокатилась вспышка невыносимой боли, а он едва не закричал от неожиданности. Раньше прикосновение Лемираен несло только наслаждение и никогда не причиняло настолько жестоких страданий. Обмотанную полотнищем левую руку жгло огнем; казалось, запах паленой плоти заполнил все вокруг.
Но наконец пытка кончилась. Обессиленный клирик распластался в молитвенном круге.
— Она сейчас близ Пормута! Найди ее и доставь к камню. Исполни! — прогремел отовсюду прекраснейший из голосов, хотя для Лучезарного он теперь стал неотличим от вороньего карканья.
— Как прикажет Всеблагая, — это все, что удалось ответить клирику.
И богиня ушла.
Лишь спустя какое-то время Адорн смог подняться. Отголоски нестерпимых мук еще тревожили его, но он старался терпеть. Размотав ткань, решил посмотреть на измененную руку. Она и вправду была страшно обожжена, волдыри покрывали ее. Некоторые лопнули, и из них сочилась мутно-зеленая жидкость.