Клод Гё (пер. А.Толстой)
Шрифт:
Мы уже говорили о начальнике мастерских. Заключенные ненавидели его, и потому нередко, чтобы заставить их слушаться, ему приходилось обращаться за помощью к Клоду Ге, который был любим всеми. Не раз, когда нужно было предупредить какую-нибудь вспышку недовольства или бунт, неписанная власть Клода Ге помогала официальной власти старшего надзирателя. И действительно, десять
Нет ничего ужаснее подобной ненависти!
Но Клод очень любил Альбена, а о старшем надзирателе и не думал.
Однажды утром, когда тюремные сторожа переводили попарно арестантов из камер в мастерские, один из тюремщиков подозвал к себе Альбена, шедшего рядом с Клодом, и сообщил ему, что его требует к себе старший надзиратель.
– Зачем ты ему понадобился? – удивился Клод.
– Не знаю, – ответил Альбен.
Тюремщик увел Альбена.
Прошло утро, Альбен не вернулся в мастерскую. Когда наступил час отдыха, Клод решил, что встретит Альбена на тюремном дворе. Но и во дворе Альбена не оказалось. Возвратились в мастерскую, Альбен так и не появился. Прошел день. Вечером, когда арестантов разводили по камерам, Клод всюду искал глазами Альбена, но его нигде не было видно. Вероятно, Клод очень страдал, потому что заговорил с тюремщиком, чего раньше никогда не делал.
– Уж не захворал ли Альбен? – спросил его Клод.
– Нет, – ответил тюремщик.
– Почему же он не вернулся? – продолжал Клод.
– Его перевели в другое отделение, – небрежно ответил сторож.
Свидетели, которые впоследствии давали на суде показания, говорили, что они заметили, как в этот миг дрогнула рука Клода, державшая зажженную свечу. Тем не менее он спокойно спросил:
– Кто дал этот приказ?
Тюремщик ответил.
– Господин Д.
Так звали старшего
Следующий день прошел так же, как и предыдущий, – без Альбена.
Вечером, после окончания работ, старший надзиратель мастерских г-н Д. делал свой ежедневный обход. Клод, еще издали заметив его, снял свой колпак из грубой шерсти и тщательно застегнул серую куртку – печальную одежду арестанта, ибо в тюрьме считается проявлением особого почтения к начальству, когда куртка арестанта аккуратно застегнута на все пуговицы, и встал с колпаком в руке около своей скамьи, поджидая прохода старшего надзирателя. Надзиратель прошел мимо.
– Господин старший надзиратель! – обратился к нему Клод.
Надзиратель остановился и слегка повернулся к Клоду.
– Господин старший надзиратель, – повторил Клод, – правда ли, что Альбена перевели в другое отделение?
– Да, – ответил тот.
– Сударь, – продолжал Клод, – я жить не могу без Альбена.
И прибавил:
– Вы же знаете, что мне нехватает моего пайка и что Альбен делился со мной хлебом.
– Это его дело, – сказал начальник.
– Неужели никак нельзя вернуть Альбена в нашу мастерскую?
– Невозможно. Так решено.
– Кем?
– Мною.
– Господин Д., для меня это вопрос жизни и смерти, и все зависит от вас.
– Я никогда не меняю своих решений.
– Сударь, разве я чем-нибудь провинился перед вами?
– Нет.
– Так почему же вы разлучаете нас с Альбеном? – спросил Клод.
– Потому… – ответил надзиратель.
И дав такое объяснение, он прошел дальше.
Клод опустил голову и ничего не возразил. Бедный лев в клетке, у которого отняли его друга – щенка!
Приходится все же сказать, что горе, причиненное этой разлукой, нисколько не уменьшило невероятного, пожалуй даже болезненного, аппетита арестанта. Впрочем, никаких видимых изменений в нем, казалось, не произошло. Ни с кем из товарищей он не говорил об Альбене. Только на прогулке шагал теперь один по тюремному двору и всегда был голоден. Больше ничего.
Конец ознакомительного фрагмента.