Клод Моне
Шрифт:
— Он умер, как умирают солдаты в траншеях. В полной форме.
Старый друг Моне скончался в воскресенье 24 ноября в 1 час 45 минут ночи.
Но до того как обрести вечный покой в земле Вандеи, он еще успел написать книгу, посвященную «нимфеям».
«Из всех людей, которых я знал, — говорил он Жану Марте, — может быть, именно Моне стал тем, кто сделал мне больше всего всевозможных открытий. Вот он, смотрите! Он весь на свету! Он берет этот свет, дробит его и воссоединяет по законам науки. Что может быть интереснее?»
Критика довольно сурово восприняла выставку картин Моне в «Оранжери»: «Работа старика!», «В картинах чувствуется усталость»… и тому подобное.
Пусть так. Но все равно, какое наслаждение очутиться на «хорах» этого
Живописец, чей прах покоится в земле под покровительством святой Радегонды, оставил почти две тысячи картин. Специалисты фонда Вильденштейна, приложив немало трудов, опубликовали исчерпывающий каталог с комментариями его поистине необъятного творчества. Но, когда речь идет о столь выдающейся плодовитости, нельзя исключить, что то или иное полотно может оказаться вне поля зрения искусствоведов. Впрочем, послушаем людей посвященных. Вот что, например, писал Леон Верт в своей статье в газете «Ар» от 5 декабря 1947 года: «В молодости Моне и Ренуар в одно и то же время писали одни и те же сюжеты: листву, воду, уток… Сорок лет спустя одна из этих картин оказалась в галерее Дюран-Рюэля. Встал вопрос об авторстве. Моне или Ренуар? Обратились к самим художникам, но ни тот ни другой так и не смогли вспомнить, что писали именно эту картину. Этот факт известен мне со слов самого Моне».
После смерти Клода Моне в Живерни в его мастерской осталось несколько холстов. Завещания художник не оставил. По закону, следовательно, единственным его наследником мог считаться Мишель. В 1926 году сыну Клода и Камиллы исполнилось 48 лет. Никакой профессии он так и не получил и жил, посвящая все свое время увлечениям — сафари и автомобилям.
14 июля 1931 года в возрасте пятидесяти трех лет он женился на прелестной женщине по имени Габриэль Бонавантюр — бывшей манекенщице, двенадцатью годами моложе его.
После свадьбы Мишель уехал из Живерни в маленькую деревушку Сорель-Муссель, что на побережье Эры, между Дре и Ане. Здесь он построил себе очень милый дом, который украшал охотничьими трофеями, привезенными из Африки.
Бланш по-прежнему жила в Живерни. Наследник поручил ей заботу о розовом доме и картинах. Для безбедной жизни им всего-то и требовалось, что время от времени продавать одно из полотен.
Бланш посвятила себя двум занятиям — живописи и саду. Сегодня ее картины продаются на вес золота. Кроме того, она, как рассказывает Жан Пьер Ошеде, очень хотела, чтобы «ирисы, японские пионы и нимфеи нисколько не сомневались: время забвения еще не пришло и они могут цвести в свое удовольствие. Голубой Ангел превратился в ангела-хранителя для всех цветов, которые так любил Моне» [254] .
254
Ошеде Ж. П.Указ. соч.
Наступил 1940 год. Грохот пушек, вой немецких пикирующих бомбардировщиков, оккупация… Бланш пришлось покинуть Живерни. Вместе с Лили, Роже Тульгуа и их сыном Жан Мари она укрылась в Эксан-Провансе. Но ненадолго. Как только прекратились военные действия, она вернулась в деревню. Снова распахнула зеленые ставни. И не сдержала вздоха облегчения. Разрушения оказались минимальными.
Оставалось пережить годы оккупации, но главное — любым путем воспрепятствовать возможной реквизиции дома.
«Через посредничество нашего зятя Альбера Салеру [255] , который в те годы занимал пост мэра Живерни, она обратилась в Министерство изобразительных искусств, — рассказывает Жан Пьер Ошеде [256] . — Полученный ответ немного ее успокоил. Были предприняты необходимые меры, в частности, направлено письмо графу Меттерниху, возглавлявшему комиссию по охране произведений искусства
255
Мужа Жермены Ошеде.
256
Ошеде Ж. П.Указ. соч.
Тем не менее в 1944 году однажды вечером возле решетки сада остановились двое немецких офицеров. Нет-нет, они не несли с собой никаких угроз. Просто попросили разрешения осмотреть «дом великого художника». Бланш разрешила. Как выяснилось, офицеры приехали из Ларош-Гюийона, местечка, расположенного в нескольких километрах от Живерни, выше по течению реки, в котором фельдмаршал Роммель устроил свой командный пункт. Одного из них звали Фридрих Руге, он был адмирал, второго — Ганс Шпайдель, он был начальником штаба армии Роммеля.
Руге оставил об этом посещении воспоминания [257] : «Дом художника Моне стоит посреди восхитительного сада, утопающего в цветах. Следит за ними пожилая дама, падчерица живописца. Картины с изображением ирисов и нимфей производят очень сильное впечатление…»
Итак, розовый дом избежал участи быть ограбленным. Зная о методах некоторых высокопоставленных офицеров рейха, мечтавших задешево собрать собственные богатые коллекции, это можно считать редкой удачей. В доказательство своих слов приведем текст заметки, появившейся в газете «Спектатер» 27 апреля 1948 года: «Британскими властями обнаружено около 50 художественных полотен, украденных во Франции Риббентропом. Картины нашлись в замке Юлианика и в здании Министерства иностранных дел. Среди них — картины Мане, Курбе, Моне и других мастеров. В настоящее время они переданы под попечительство французской миссии в музее Гамбурга и в ближайшее время будут возвращены законным владельцам».
257
Rommel face au d'ebarquement. Presses de la Cite, 1960.
Но розовый дом все же пострадал — от английских снарядов, рвавшихся над отступавшей немецкой армией.
«Но и в этом случае ущерб оказался намного меньше возможного, — отмечает Жан Пьер Ошеде [258] . — В несколько картин попали осколки, рухнула теплица, разбились стекла витражей в большой мастерской и пострадал паркетный пол. Кроме того, по всему дому обнаружились многочисленные мелкие повреждения».
Утром 8 декабря 1947 года Голубой Ангел, любимая приемная дочь, спутница последних лет жизни мастера, не проснулась. Она находилась тогда в Ницце, и ее тело перенесли в семейную усыпальницу в Живерни, где Моне поджидал ее вот уже 20 лет…
258
Ошеде Ж. П.Указ. соч.
Заботу о поддержании порядка в доме «папы Моне» пришлось взять на себя Жан Пьеру Ошеде, который к этому времени превратился в сухонького семидесятилетнего старичка. Тогда он смог наконец заняться своими мемуарами, которые вышли в двух томах в женевском издательстве «Пьер Кайе» за несколько месяцев до его смерти. Автор назвал их «Незнакомый Клод Моне». Жан Пьер Ошеде — вероятно, приходившийся Клоду родным сыном, на что сам он довольно прозрачно намекал, — скончался в Живерни, в своем «Синем доме», 27 мая 1961 года. Если читатель забыл, напомним ему, что родился он в 1877 году, в поезде, на всех парах мчавшемся к Биаррицу.