Клон Дьявола
Шрифт:
Магнус нажал на копку паузы: на стоп-кадре Сара откинулась далеко назад, уперев руки на кровать за спиной, груди отчетливо выделились. За ее плечом Колдинг видел свои собственные глаза, крепко зажмуренные в экстазе, рот — комбинация улыбки и оскала.
— Эй, Колдинг, — сказал Энди. — Ну, мужик, у тебя там и рожа. Клевая.
Магнус покачал головой:
— Я полагал, вы честный парень, Бубба. Тесная дружба с подчиненным запрещена.
— Какая жалость… Вы теперь на меня рапорт напишете? В личное дело вкатаете? — Колдинг
— Хочу знать, является ли Сара Пьюринэм вашей подружкой.
— Я сплю с ней. И что? — Собственные слова казались ему такими слабыми.
— И только, Бубба? Всего лишь «сплю»?
Колдинг пожал плечами:
— Это противоречит правилам компании?
Магнус рассмеялся:
— Не противоречит букве закона, но ведь вы ее начальник.
Колдинг решил прикинуться стереотипным свинтусом — убедить Пальоне, что ему плевать на Сару.
— То есть вы приказываетепрекратить спать с ней?
— Не надо волноваться, Бубба. Я просто хочу убедиться, не влюбились ли вы — что может отрицательно сказаться на независимости вашего решения.
— В этом плане можете не беспокоиться, — сказал Колдинг.
— Значит, — подытожил Магнус, — Сара для вас — всего лишь шлюха?
— Да какие вопросы, она же трахается как шлюха, — сказал Энди. — Где, по-вашему, она научилась так «работать»?
— Вот именно, где? — подхватил Магнус. — А свою киску она каждому дает?
Энди рассмеялся.
— Не каждому. Мне, например, не даст.
— Неудивительно, — сказал Колдинг. — Ей неинтересна бесконечно малая величина твоего члена, коротышка.
Смех Энди тотчас увял.
Магнус хмыкнул и повернулся к Энди:
— «Бесконечно малая величина члена». Если сказанное за рамками твоего лексикона, поясню: это оскорбление. Ты собираешься это так оставить?
Энди встал и откатил в сторону бутылку с пивом по столу — она упала, проливая содержимое на безукоризненно чистый ковер Клейтона.
— Твою мать, Колдинг, сейчас ты у меня получишь.
— Сядь, Энди.
Энди взглянул на Магнуса, затем вновь перевел взгляд на Колдинга.
— Но ты же сказал…
— Сядь! — гаркнул Магнус так громко, что Колдинг вздрогнул. Энди сел.
Магнус насмешливо отсалютовал стаканом Колдингу.
— Трахайте, кого хочется, Бубба, главное — делайте свою работу. Но помните: некоторых Купидон убивает стрелами, некоторых — ловит силками.
Он проговорил это так, что у Колдинга кровь застыла в жилах.
— Купидон? Магнус, при всем моем уважении, я не понимаю, о чем вы.
Вновь эта полуулыбка.
— Вы в Америке в школе Шекспира не проходили?
— Нет вроде… Я по литературе не очень…
Магнус едва заметно кивнул, будто это заявление ответило на его давнишний вопрос.
— Можете идти.
Колдинг вышел из гостиной. Мало того, что проблем личного характера у него добавилось, он выпустил из внимания свою главную обязанность — Цзянь. Магнус наблюдал за ней. Колдинг обязан был убедиться, что женщина получает необходимую помощь. А Румкорф должен определить дозу лекарства Цзянь, причем сделать это немедленно.
24 ноября. Вы же понимаете
Имплантация + 15 дней
Снег не принес мощный шторм с яростными порывами ветра — он просто пошел. Дюйм здесь, еще пару за ночь — там: не плотные заряды, а легкий снежок, но неустанно: каждый день на протяжении последних недель. Только сейчас Колдинг по-настоящему заметил, что все вокруг погребено под белым одеялом в полфута.
А хлопья продолжали падать.
Он стоял у самой воды, наблюдая, как Клаус Румкорф пытается запускать «блинчики». Позади над ними раскинулось широкое заднее крыльцо особняка. Перед ними — вода, белые барашки и глыба Лошадиной головы.
Румкорф подобрал у края воды плоский камень. Голыш дважды выскальзывал из его одетой в перчатку руки, прежде чем Клаус успевал ухватить его перед замахом. Камень подскочил лишь раз и врезался в трехфутовую волну.
— Вода должна быть поспокойней, — заметил Колдинг.
— А сейчас вы физик, да?
— Бросьте, док. Давайте поговорим. Мы должны помочь Цзянь.
Румкорф пожал плечами:
— Нагрузки и стресс обостряют ее симптомы, и мы, как говорится, под прицелом. Единственное, что мы можем для нее сделать, мы делаем.
— Ваш ответ — отмазка, и вы это прекрасно знаете.
Румкорф продолжал пристально смотреть на воду, словно пытаясь приглядеться к Лошадиной голове ярдах в двухстах от берега.
— Несколько месяцев у нее все было хорошо, — продолжил Колдинг. — А сейчас она бьется изо всех сил. Галлюцинирует. Мы должны остановить это, прежде чем она вновь попытается наложить на себя руки.
— Я увеличил ей дозу.
Румкорф пытался поднять другой камень, но тот все время вываливался из толстенной черной, слишком большой перчатки. После третьей попытки он сдался и просто стоял, выпрямившись и глядя на неспокойную воду.
Что-то здесь было не так. Румкорф — практичный мечтатель, педант, но ничто в этом проекте не происходило без гения Цзянь. И тем не менее доктор, казалось, нисколько не обеспокоен тем, что ее биохимия изменилась, а ему, возможно, придется поднапрячься и найти новое эффективное лекарство.
— Надо будет, я вызову сюда еще кого-нибудь, другого врача, который сможет ей помочь, — сказал Колдинг.
Неожиданно Румкорфа охватило такое беспокойство, что, образно говоря, было едва ли на пару градусов ниже паники: