Шрифт:
Глава 1
Скользить серфером в людском потоке в метро — жизненно важное умение для горожанина, у которого нет машины и который не любит опаздывать.
У Жени не было машины, и опаздывать она не любила. За три года работы в издательстве она не пришла на работу вовремя всего пару раз. И на то имелись очень уважительные причины.
Ловко обойдя на повороте чью-то медленную спину, Женя прыгнула на эскалатор. Легко пробежав по ступенькам, оказалась на платформе и постаралась протиснуться поближе к краю. Главное — поглубже забраться
Из тоннеля потянуло ветерком — приближался поезд.
И тут прямо в Женину спину уперся чей-то локоть. Еще шаг к краю платформы — и перед Жениными глазами открылась черная пасть шахты. Женя в ужасе метнулась в сторону. А на ее место протиснулась брюнетка лет тридцати пяти с очень бледным лицом. Да, лицо очень бледное и… смутно знакомое.
«Где-то я ее видела», — отметила Женя и попробовала украдкой рассмотреть нахальную особу. Но тут в глубине тоннеля зажглись два горящих глаза — круглых и яростных, как у дракона.
Хрупкая Женя приготовилась к штурму: прижала сумку к груди, чуть раздвинула локти — сейчас толпа рванет в вагон и…
За секунду до того, как морда вырвавшегося из тоннеля поезда поравнялась с ними, Женина соседка, оттолкнувшись руками от людской массы, прыгнула вперед и скрылась под ревущим металлическим змеем…
— А-а-а-а-а-а-а-а-а!!! — взвился истошный крик. — А-а-а-а-а-а!!! Женщину! Женщину задави-и-ило!!!
Жене только показалась, что брюнетка упала на рельсы. В действительности самоубийца, задержав прощание с жизнью на доли секунды, бросилась не под, а на поезд. Ударившись о мчащийся мимо металл, как птица о стекло самолета, она разбилась насмерть.
Поезд протащил изуродованное тело несколько метров, ломая о край платформы. А потом отбросил относительно недалеко от места, где стояла эта женщина, когда еще была… живой.
Поезд остановился, двери с задержкой распахнулись. Ко всему привычные московские пассажиры, ехавшие в роковом вагоне, опрометью кинулись к соседним дверям. Обтекая тело, людская река двигалась к арочным проемам.
— Уважаемые пассажиры! — разнесся по платформе хладнокровный голос дежурного. — В целях вашей безопасности, пожалуйста, сохраняйте спокойствие и…
При этих словах толпа послушно отхлынула от края платформы. И тех, кто видел, что случилось, и тех, кто ничего видеть не мог, сразу объединила муравьиная деловитость пассажиров подземки, настойчиво толкавшая людей на поиски выхода.
Около эскалаторов немедленно образовалась давка, пронизанная, словно туча — молниями, возмущенными выкриками.
Ничего этого Женя не видела и не слышала. Сделав против собственной воли несколько неловких шагов, она остановилась рядом с телом, к которому, пробивая дорогу сквозь толпу, уже спешили какие-то люди в форме. Мелькнул гигантский шуршащий мешок…
Женя словно окоченела… Бывают мгновения, когда каждая мелочь происходящего впечатывается в память, точно гравировка.
Прядь волос, утопающая в густой темно-бордовой луже. Неестественно вывернутая нога —
И кровь, кровь, всюду кровь — на затертом миллионами ног мраморе, на колоннах и даже… на Жениных туфлях, ненароком коснувшихся страшной лужи.
Рядом уже сновали сотрудники метро и милиционеры, громкоговоритель продолжал выкрикивать что-то утешительно-направляющее. А Женя все стояла и стояла, уставившись на окровавленный камень, не имея сил пошевелиться.
В ушах у нее морским прибоем шумела кровь. И какие-то ненужные, безответные слова отбивали ритм в этом шуме: «Как же так… Как же так… Как же так…»
Из шокового состояния ее вывело движение воздуха рядом.
Женя подняла помертвевшее лицо. Пожилой мужчина в милицейской форме. Он явно искал, с кого бы снять показания: было ли это самоубийством, убийством или несчастным случаем. Женя судорожно сглотнула. Ее наконец будто отмагнитило от пола. Она мельком взглянула на мужчину и попятилась за колонну. Здесь Женю сразу подхватил поток людей и понес на эскалатор.
Наверху ей стало намного легче. Страх, будто тошнотворный запах, постепенно развеялся в свежем, холодноватом воздухе. Женя несколько раз глубоко вздохнула и достала мобильник — надо было позвонить в офис, предупредить, что опоздает.
И, уже нажав нужный номер, передумала: говорить об ЭТОМ не могла.
Добираться до работы наземным транспортом оказалось почти вдвое дольше. Народу в автобусе было ненамного меньше, чем в метро. В результате, вымотанная и морально, и физически, она подошла к дверям издательства без пяти двенадцать. Опоздав почти на два часа!
Женя представила, как сейчас будет объясняться с шефом, который и так в последнее время словно с цепи сорвался. Еще бы…
Бедный Серый (в минуту раздражения — Серый волк, а без раздражения — просто Серый), он же Сергей Сергеевич, непосредственный Женин начальник, пробовал свою жизнь на разрыв — между женой и любовницей. Любимые женщины нещадно тянули каждая в свою сторону, оставляя на долю сотрудников лишь последствия беспросветной депрессии, перемежаемые яркими вспышками нервных срывов.
Не дожидаясь лифта, Женя по лестнице взбежала на свой этаж, зашла в комнату и только и успела, что положить на стол сумку. Ее кивок Юле, Жениной подруге еще с институтских времен, прервался появлением в двери Серого… волка:
— Так, Коростелева… Зайдите ко мне.
Женя вопросительно посмотрела на Юлю, та утвердительно кивнула головой и поджала губы, подтверждая, что начальник опять на взводе. Женя тихонько вздохнула и пошла на заклание.
Маленький, начинающий лысеть Сергей Сергеевич сидел за огромным столом, смотрел на Женю исподлобья и барабанил пальцами по толстой красной папке.