Клоун-убийца

Салливан Терри

Бедоу и Козензак поинтересовались, куда они с Гейси ездили отдыхать, решив, что это поможет найти Роба Листа. Миссис Гравиц упомянула, что однажды они ездили в Лас-Вегас: подростком Гейси там работал. Тогда Джон поругался с отцом, объяснила она, и на его машине сбежал в Лас-Вегас, где устроился в морг. Кэти не знала деталей, лишь сказала, что через несколько месяцев Джон вернулся домой. Несмотря на их разногласия с отцом, он очень переживал, когда несколько лет назад под Рождество тот скончался. С тех пор каждый праздник Гейси очень подавлен, а иногда даже плачет.

Миссис

Гравиц рассказала также об их браке и разводе. Спустя полгода после свадьбы она стала замечать, что муж поздно вечером приводит в гараж молодых парней и проводит с ними по нескольку часов. Заглянув туда однажды, когда Джон с юношей уехали, она нашла на полу матрас и красный фонарь. Но сколько она ни спрашивала мужа, чем тот занимается гараже, он злился и отказывался отвечать.

Гейси утверждал, что он бисексуал, но через некоторое время супруга заметила, что женщины интересуют его все меньше. Не прошло и двух лет с их свадьбы, как в День матери Джон заявил, что с этого дня больше не будет заниматься с ней сексом. Хотя миссис Гравиц призналась, что часто находила в гараже свои трусики со следами спермы.

Кэти задумалась о разводе, но боялась, что не сможет одна содержать дочерей. У супругов все чаще случались ссоры, муж швырял в нее подсвечники и стулья, а однажды грозился избить, но сестра сумела его остановить.

Последние месяцы брака Гейси жил в другой половине дома за запертой дверью. Супруги не общались. В итоге Кэти подала на развод, обвинив мужа в психологическом насилии. Джон подал встречный иск. Но больше всего ее покоробила, что Уолш въехал к Джону сразу после их развода.

– Дик уже был там, когда я уезжала, – сетовала она. Впрочем, Гейси продолжал видеться с бывшей женой.

К тому моменту он уже не скрывал своих сексуальных предпочтений. Однажды в баре он пожаловался:

– Похоже, я все больше соскальзываю в гомосексуализм, но ничего не могу поделать.

Джон признался, что его безумно возбуждают молоденькие блондины с крепкими ягодицами. Позже бывшие супруги оказались в постели, и Кэти пыталась его возбудить, но тщетно.

– Прости, – в слезах сказал Гейси, – я думал, что еще можно все исправить.

– Тебе надо обратиться к врачу, – посоветовала Кэти.

– Нет, уже слишком поздно.

Миссис Гравиц очень расстраивалась, что не сумела помочь Джону. Он все еще был ей дорог, поскольку оказался хорошим отцом для ее дочерей.

Она отметила, что Гейси мечтал занять более высокое место в демократической партии, но боялся, что помешает привод за «проституцию». Для него было крайне важно участвовать в политической жизни страны, хотя иногда, по мнению Кэти, Гейси пользовался своим положением, чтобы выпутываться из проблем.

Она знала об аресте 1972 года в Нортбруке, но думала, что Джона с кем-то перепутали. Также она поведала о случае с Джеком Писслером, который ездил с Гейси во Флориду. Вернувшись в Чикаго, Писслер заявился к ним домой и избил Джона, сказав, что тот изнасиловал его во Флориде. Слышала она и о том, что тело работника Гейси, Чарльза Итулло, нашли в реке. Кэти

вспомнила, что родственники юноши интересовались его последней зарплатой. Об исчезновении Букавича миссис Гравиц ничего не знала, но Джон тогда сказал полиции, что парень сбежал из дому. Это было три года назад.

Кэти Гравиц помогла нам куда больше, чем мы ожидали: теперь мы стали лучше понимать, что представляет наш подозреваемый.

Шульц и Робинсон были просто счастливы, когда Гейси наконец вышел из дома своей кузины: трех часов игры в электронный футбол было более чем достаточно. Ничего не сказав на этот раз, Гейси сел в машину и помчался по улицам Норт-Вест-Сайд, а затем остановился около бара «Гуд лак лаунж» и вошел внутрь.

Незадолго до полуночи Гейси вышел, сел в машину, резко развернулся и поехал к центру Чикаго. В двенадцать с небольшим к погоне присоединилась вторая команда, приехавшая на смену. Гейси приехал в Дес-Плейнс и остановился у клуба «Муз». Там Альбрехт и Хашмейстер пересели в машины наблюдения, а Лэнг повез Шульца и Робинсона в участок. У Альбрехта нашлись связи в клубе, поэтому спецназовцы решили последить за Гейси внутри.

На входе их остановил охранник:

– Ребята, вы куда?

Альбрехт разъяснил ситуацию и тут же заручился поддержкой: охранник оказался из старшего поколения и числился в резерве полиции. Он указал на столик у двери в банкетный зал.

Гейси тем временем с энтузиазмом приветствовал знакомых: жал руки мужчинам, целовал женщин, шутил.

– Похоже, он у нас душа компании, – заметил Хашмейстер. – А вот и большая шишка пожаловала.

К столику полицейских подошел администратор клуба и предложил присоединиться к партии в покер с символическими ставками. Альбрехт отказался. Тут же к ним подскочила официантка:

– Вы уже выбрали, что будете заказывать? Мистер Гейси хочет угостить вас выпивкой.

Копы оглянулись, и Гейси им кивнул. Теперь он сидел с каким-то мужчиной, который буравил полицейских взглядом.

Хашмейстер незаметно шепнул охраннику:

– Слушай, того толстого бугая мы знаем, а вот второго нет. Будь другом, узнай его имя.

Тем временем официантка принесла им напитки и с улыбкой заметила:

– Мистер Гейси говорит, что о телохранителях надо заботиться.

Пока они пили, охранник сообщил, что мужчину, который на них пялился, зовут Эд Хефнер. Тут подошел Гейси:

– Я ухожу. Не знаете, где здесь можно поесть?

Альбрехт предложил пойти в ресторан в нескольких кварталах от клуба. По пути к машине Гейси спросил, как их зовут.

И около 1:30 ночи в ресторане «Пот энд пэн» состоялся первый разговор Хашмейстера и Альбрехта с Джоном Гейси. Сначала они сели за соседние столики, но вскоре уже обращались друг к другу по именам, и подозреваемый подсел к полицейским.

– Ребята, вы федералы? – спросил он, а когда они покачали головами, продолжил: – Тогда что за ерунда, зачем вы меня пасете? Да, признаюсь, у меня куча всяких таблеток, иногда даже балуюсь травкой. Вы поэтому за мной следите?