Клоун умер на манеже
Шрифт:
– Если я не ошибаюсь, в тот вечер вы тоже были в цирке?
– Простите?..
– Да-да, вспомните, месье Бержере убили как раз в то время, когда шло представление.
Смущенный Жан Рейналь несколько минут подумал, потом сказал:
– Нет, меня тогда не было. Впрочем, я не был здесь уже более года.
Помолчав, он спросил: – А что говорит полиция?
– Они сделали все, что в их силах. Целый месяц от нас не отлипали. Всех перетаскали, как каштаны из жаровни. Каждый по очереди был на подозрении. Даже я! Я! Представляете, с моей искалеченной рукой убить такого богатыря, каким был месье
– Убийца мог напасть неожиданно!
– Похоже, именно так и случилось, ведь, как показало следствие, все произошло без борьбы. Однако надо обладать недюжинной силой, чтобы так глубоко вонзить кинжал в сердце мужчины.
Действительно полгода назад месье Бержере был обнаружен в своем кабинете мертвым. Убийство произошло, когда представление было в самом разгаре. Кинжал так и остался торчать в ране, а на его рукоятке не обнаружили никаких следов.
Полиция, как только сейчас сказал Жан де Латест, целый месяц вела расследование, допрашивала всех. А потом, похоже, потеряла к делу интерес.
Жан де Латест рассказывал о поклонниках и почитателях Престы. А в тесных рядах зрителей третьего яруса какой-то мужчина, тоже не отрывая глаз, следил в бинокль за упражнениями прекрасной наездницы. Его приятель, что сидел справа от него, казалось, не разделял его восторга и смотрел на манеж с полным равнодушием.
– Вот уж никогда не думал, что ты можешь так походить на бульдога! – заметил ему восторженный мужчина.
И, обескураженный холодностью приятеля, повернулся к соседу слева, щуплому старикашке, который с жаром отбивал себе ладони.
Этот старикашка появился здесь всего несколько минут назад. Он сел на свое место, аккуратно положив на колени котелок. Его сосед справа посмотрел на него и по своей привычке классифицировать людей с первого взгляда отнес старика к категории мелких служащих.
Старикашка сразу же проявил необычайный интерес к происходящему на манеже, он что-то негромко восклицал то с похвалой, то с неодобрением. И ему явно хотелось поделиться с кем-нибудь своими чувствами. Его сосед, тот, что с восхищением смотрел выступление наездницы, тоже не прочь был поболтать – или, во всяком случае, послушать болтовню других – и несколькими репликами побудил старикашку к разговору.
Обоюдная страсть к цирку сразу же сблизила их. Вскоре они уже тихонько беседовали. Как выяснилось, старикашка был завсегдатаем Цирка-Модерн и знал множество сплетен об артистах труппы. Рассказы забавляли и его самого, и он то и дело разражался тихим детским смехом.
– Красивая девчонка эта Преста! – сказал он. – Не одного вас она заворожила. Видите в проходе парня с курчавыми волосами? Это Людовико, воздушный гимнаст, звезда мирового класса. Говорят, он отказался от многих престижных контрактов ради того, чтобы остаться здесь, рядом с Престой. А она смеется над ним! Это до добра не доведет! А еще взгляните там же на молодого человека в голубом комбинезоне. Это Рудольф, конюх. Два года назад он случайно попал в цирк. И Преста его околдовала. Над ним она тоже посмеивается. Вернее, ведет себя так, словно и не замечает его. Это тоже до добра не доведет! И еще Мамут…
Старикашка умолк. Только что на манеж выбежали ковёрные. Началась короткая интермедия, разыгрываемая для того,
– Господа, кто одолжит мне свою шляпу для маленького фокуса? Ны, месье? Нет? Очень жаль! Может, вы, месье в третьем ярусе? Нет? Почему же? Я ведь верну ее вам, слово Мамута!
Мамут настаивал, его поддерживали все ковёрные и «огюсты». [1] Краснея при мысли, что он привлекает внимание всего зала, старикашка с третьего яруса мужественно защищал свою шляпу. Но в конце концов он сдался, и котелок, передаваемый из рук в руки, перекочевал в руки Мамута. Старикашка встал и, вцепившись руками в перила рампы, с тревогой следил за каждым движением Мамута. А тот, поманипулировав тремя яйцами, положил их в котелок, изо всех сил стукнул по нему кулаком и воскликнул:
1
Огюсты – клоуны на второстепенных ролях.
– Итак, подайте горячее!
Увы! Вместо обещанного петуха на дне шляпы оказалась отвратительная тягучая желтая масса. Старикашка тяжело опустился на скамейку.
– Извините меня! – вскричал Мамут. – Я совсем забыл, петуха я съел за обедом!.. Я покажу фокус в следующий раз! Вот ваша шляпа, и примите мои извинения!
Это было жестоко по отношению к старикашке, но весь зал стонал от хохота, видя его растерянность и ярость. Тщетно старался бедняга обуздать свой гнев, скрыть, как у него от негодования дрожат губы. Он тихо пробормотал какие-то угрозы, заявил, что пожалуется дирекции и она должна возместить ему стоимость шляпы, почти совсем новой шляпы, это будет справедливо!
В эту минуту его сосед взглянул на него повнимательнее. И узнал в нем Джулиано, одного из клоунов цирка. Немного уязвленный тем, что его так одурачили, он склонился к нему и сказал:
– Сегодня вы превосходно сыграли роль простака! Примите мои поздравления!..
Старикашка поднялся со своего места.
– Мой номер окончен. Возможно, я еще сейчас вернусь. Но на всякий случай доброго вам вечера… господин инспектор Ошкорн!
3
Сосед с лицом бульдога повернулся к Ошкорну.
– Ну что, дорогой, обвел он тебя вокруг пальца! Выходит, зря мы по твоему наущению карабкались на третий ярус, зря словно контрабандисты с поднятыми воротниками и надвинутыми на глаза шляпами проскальзывали мимо контролеров! Они все равно засекли нас! А ведь если подумать, чего нам было прятаться?
– Я тебе уже сказал! Чтобы каждый занимался своим делом, и не считал своим долгом ломать перед нами комедию. Ведь все то время, что мы вели расследование по делу Бержере, они только и делали, что ломали комедию.