Клуб Алиби

Мэтьюз Франсин

— Ты даже не знаешь, жив ли он, ведь так? — спросила она. — Только то, что они сдались.

— Я выясню, где он сейчас. Я знаю, что ты беспокоишься о Бертране, и не важно, что было между вами в прошлом…

— Да, — она подняла глаза. — О боже. Анри.Его внук Роже служит у Бертрана. Мне нужно ему рассказать…

Спатц кивнул.

— Я подожду тебя в гостиной. Я большую часть ночи провел за рулем и очень устал. Твоя экономка все еще здесь? У тебя есть яйца?

Гостиная.

Смутные воспоминания

о скрипке — двое детей, играющих в саду за домом — заставили Нелл подняться на ноги. Ее сердце учащенно билось, она представить не могла, что Спатц мог бы сделать с той информацией, которую она собиралась сообщить ему. Она только знала, что слово чести — защитить своих беженцев, просто из соображений приличия, дружбы, о сделке с Элизабет де Шамбур было забыто.

— Мне нужно тебе что-то рассказать, — медленно произнесла она. — У меня гости, Спатц.

Глава тридцать вторая

Спустя более недели со дня отъезда из Парижа вслед за колонной из пятнадцати машин и двух фургонов, доверху набитых людьми и багажом, Джо Херст въехал в Бордо. Был субботний день, двадцать пятое мая. Поездка, которая должна была занять два дня, продлилась гораздо дольше из-за неожиданной эпидемии кори, вспыхнувшей в районе Орлеана. Оставив семерых детей и еще двух взрослых на карантине в деревне Шатодэн и не имея возможности найти временное жилье для еще сорока американцев, Херст бездельничал в палаточном лагере и переживал из-за потерянного времени. Он постоянно звонил в Париж с единственного общественного телефона в Шатодэн: в офис Буллита, в офис Шупа, в штаб-квартиру в Сюрете — всем, кто мог хоть что-то сообщить о ходе розыска убийцы Филиппа Стилвелла. Но новостей не было — Морриса не нашли. Что означало, что если Салли Кинг не селана корабль, она все еще в опасности.

В тот субботний день, когда над Бордо нависли дождевые тучи, а срок действия полномочий Джо Херста заканчивался, он был зол, как дьявол. Ему надоели ноющие и бестолковые дети. Ему хотелось быть в гуще событий. Он был одинок, несмотря на то, что его окружали люди. Он хотел тишины и бутылку хорошего красного вина — «Марго» 1929 года, если возможно. Он оставил колонну на Эспланад де Кинконс, оживившиеся дети бегали друг за дружкой между фонтанами, и направился под платанами к американскому консульству.

Оно располагалось во внушительном здании восемнадцатого века недалеко от префектуры Бордо — здания муниципалитета и канцелярии. Генеральный консул был суетливым маленьким человечком по фамилии Ноакс. «Пишется через "а"», сразу предупредил он Херста. Прежняя жизнь консула вращалась вокруг дегустаций, переговоров с продавцами и экспортерами вин и рекомендаций лучших сортов и винодельческих хозяйств американским туристам, путешествующим по его провинции. Он жил в самом консульстве, и его холостяцкое существование было вполне счастливым: он не был готов к войне и к предъявленным ею требованиям. По правде говоря, он был в панике.

— Да, я получил письмо от посла — мистера Буллита — дней пять тому назад, в котором он уведомил

меня о вашем возможном прибытии, — сказал он, когда Херст предъявил ему свою визитку, — но я боюсь, что мало чем смогу вам помочь. Город переполнен людьми, ищущими жилье и возможность вернуться домой. Знаете, навигация через Ла-Манш заканчивается в шесть и семь, и не важно откуда судно — из Нью-Йорка или Саутгемптона, и при условии, что немцы грабят любой корабль, который осмеливается высунуть свой нос из порта.

Херст слушал его и очень надеялся, что Салли села на борт «Клотильды» в Шербуре. В это время она уже должна была подплывать к Нью-Йорку.

— Нет, нет, мой дорогой мистер Херст, — единственный возможный выход — это вернуться назад в Париж, — уверял его Ноакс. — Там вам будет гораздо удобнее, и когда эта глупая ссора с герром Гитлером уляжется…

— Ничто не заставит меня отправиться обратно в Париж с этимилюдьми, — ответил Херст.

Только благодаря безграничному терпению он смог продолжить этот разговор. После бокала «Марго» 1934 года, а не 1929-го, он узнал, что Годдард Ноакс кое-что сделал для эвакуации посольства: он посоветовался с британским консулом в Бордо, который предложил ему разместить людей в одном из винодельческих хозяйств за пределами города, где-нибудь на севере в устье реки Жиронд. Херст только усмехнулся этому наивному предложению.

— У нас есть палатки, — сказал он. — Так что проблем не будет.

— Надеюсь, и деньги у вас тоже есть, — с поразительной дальновидностью заключил Ноакс. — В Медоке не осталось ни одного владельца виноградников, который бы не пострадал. Урожай тридцать девятого года был ужасным — крестьяне настаивают, что урожай плохой из-за войны. И рабочих рук так не хватает…

— Мы закупим продукты здесь, в Бордо, — предложил Херст. — И одежду, если понадобится. Нам только нужно место, где мы дождемся корабль, и ваша помощь в обеспечении безопасности нашего переезда.

Ноакс нацарапал несколько слов на клочке бумаги.

— Лучшее, что я могу вам предложить — это связаться с компаниями, которые занимаются транспортировкой вин за океан. Их офисы размещены здесь, и каждый год они перевозят грузы через Атлантику. Скажете, что вы от меня. Если вы им хорошо заплатите, они отправят телеграмму в Нью-Йорк и выяснят, когда в Ле Вердон отправляется следующее крупное судно. Только не покидайте набережную, пока оно не придет. Иначе вы не попадете на борт.

Херст взглянул на лист бумаги: два адреса торговых корабельных компаний.

— А третий адрес? — спросил он, пытаясь разобрать почерк Ноакса. — Замок…

— Луденн, — ответил Ноакс. — Это небольшое местечко, вдали от дороги, но имеет прямой выход к реке. Очень подходяще для вас. Не из тех крупных винодельческих хозяйств, и не производит ничего такого особенного, кроме «крю буржуа», но сейчас оно пустует. Им владеет англичанка. Она сможет разместить у себя пятьдесят американцев, особенно если у них есть наличные. Графиня Луденн не особенно расточительная.

— Она будет знать о нашем прибытии? — спросил Херст.