Клуб бездомных мечтателей
Шрифт:
Мы перешли на противоположную сторону Юниверсити-авеню, а потом на Фордхэм. Кевин заглянул в заднюю дверь подошедшего автобуса, но не сел в него. Водитель что-то прокричал ему вслед, однако Кевин проигнорировал тираду водителя. Казалось, он совершенно не удивился, когда заметил нас. Со скучающим выражением лица он смотрел так, словно ожидал нашего появления. Рик нас представил:
– Йо, Кевин, эта наша подруга Элизабет. Слышь, расскажи нам о своей работе.
– Хотите заработать? – спросил с улыбкой Кевин.
Рики с Дэнни ответили неопределенным жестом – наполовину кивком, наполовину пожиманием плечами.
– Да, – ответила я прямо и без колебаний
Кевин показал нам, как надо запрыгивать на автобус без билета. Мы встали чуть в отдалении от остановки, чтобы не привлекать излишнего внимания водителя. Как только пассажиры начали выходить из подошедшего автобуса и закрыли нас от водителя, мы вбежали внутрь через заднюю дверь. Кевин сообщил, что мы едем на автозаправку, расположенную рядом с зоопарком в Бронксе, там, где Фордхэм-роуд вливается в автостраду. Там система самообслуживания, и мы можем заправлять машины и получать за это чаевые.
В автобусе Кевин рассказывал нам о секретах своего ремесла, а я кивала и слушала. Когда я поняла, что его «работа» не является официальной, у меня появились некоторые сомнения. Тем не менее я их не высказывала, а внимательно слушала его советы.
– Надо стоять с тупым лицом. Выражение на лице должно быть такое, словно ты и мысли не допускаешь, что они не дадут тебе на чай. Клиенты обязательно что-нибудь подкинут, в особенности если им помогла белая девчонка. И вы, парни, обязательно что-нибудь получите. Не волнуйтесь, мы все заработаем. Надо просто хватать «пистолет» и не слушать их, если они начнут протестовать.
Все произошло так, как рассказывал Кевин. Сперва мне надо было понять, как вставлять «пистолет» в бензобак и при этом не проливать бензин на асфальт, но через пару часов практики я делала все, как профессиональный работник заправки. К вечеру я заработала более тридцати долларов.
Служащие заправки иногда вылезали из своей будки и отгоняли нас. Они кричали, что нам нельзя находиться на территории, и грозились вызвать полицию. Но мы бегали быстрее, чем они, к тому же, как выяснилось, только один человек имел право выйти из будки, а другой должен был оставаться внутри. Они не могли нас поймать, потому что мы внимательно следили за их действиями и разбегались в разные стороны, когда один из них выходил наружу. Не проходило и пяти минут после того, как нас прогоняли, как мы снова возвращались на свои «рабочие места». Я обратила внимание, что Кевин показывал им средний палец, когда замечал, что они смотрят на него из будки.
Мне надо было найти общий язык с «клиентами». Сперва я говорила так тихо и неуверенно, что водители не понимали, что я от них хочу. «Что тебе надо?» – спрашивали они. Иногда они просто игнорировали мой вопрос. Потом я набралась храбрости и стала громко и четко предлагать: «Давайте я вас заправлю!» Некоторые отказывались. Потом я поняла, что надо вести себя уверенно. Я начала смело брать «пистолет» и с вежливой улыбкой говорить: «Я вас заправлю». Такой подход давал практически гарантированный результат.
Было приятно зарабатывать деньги, и я осталась на заправке после того, как Кевин, Рик и Дэнни разошлись по домам. Я сделала короткий перерыв и купила «хеппи мил» в соседнем McDonald’s. Я проглотила свой чизбургер на ходу, возвращаясь к заправке, и облизала пальцы – мне показалось, что ничего вкуснее я никогда в жизни не ела. Голод прошел, и я осталась
Я поняла, почему Кевин позволил нам работать вместе с ним: когда нас несколько человек, то работникам заправки сложно кого-либо поймать. Так как мы следили за движениями работников, Кевин работал весь день без перерыва и хорошо заработал. Мы с Кевином были вместе один день, и больше я с ним уже не виделась.
Наша короткая встреча помогла мне понять, что я в состоянии изменить к лучшему ситуацию, в которой нахожусь. Кевин показал мне, что безденежье – ситуация, которую многие воспринимали как что-то окончательное и бесповоротное, может оказаться всего лишь временной. Все можно изменить. Интересно, какие новые возможности ждут меня впереди?
На Фордхэм-роуд ярко горели витрины магазинов. Из окна автобуса я видела людей, которые выходят с пакетами покупок. Я подумала, что много раз проезжала с мамой в автобусе мимо бензоколонки, на которой сегодня работала, и даже не подозревала, что могу заработать на ней денег.
Я проезжала мимо магазинов и думала, какие перспективы они мне могут сулить. Может быть, в этих магазинах работают люди, которые меня наймут. Я понимала, что в мои девять лет никто не может нанять меня официально, но, может быть, мне предложат убраться или подмести пол за какие-нибудь минимальные деньги? Может быть, я смогу решить ситуацию с продуктами, даже когда заканчиваются деньги социального пособия. Наверняка среди всех этих многочисленных магазинов найдется один, в котором мне предложат работу.
Я откинулась на сиденье. Мелочь оттягивала карманы, и денег в них должно было хватить на китайскую еду для папы, Лизы и меня. Прислонившись головой к стеклу, я задремала. Я была рада, что могу изменить ситуацию, в которой находится моя семья.
На следующее утро я спрятала оставшиеся от вчерашней работы двадцать долларов в моей комнате и пошла по Фордхэм-роуд в поисках работы. Я понимала, что в условиях, когда сотрудники заправки будут меня гонять, я не смогу рассчитывать на эту работу на сто процентов. Мне нужно было найти что-то постоянное, на что я могла положиться и в чем я могла бы быть уверена. Я заходила в магазины и просила переговорить с кем-нибудь из сотрудников, но никто не воспринимал меня всерьез.
«Тебе нужна работа? Тебе нужен другой сотрудник или тебе нужна работа?» – спрашивали меня. Я старалась максимально четко им сказать: «Да, мне нужна работа. Может быть, вам нужно просто подмести пол». Но куда бы я ни заходила, реакция была одинаковой и никто не хотел воспринимать меня всерьез. Некоторые даже смеялись надо мной.
«Послушай, для того, чтобы работать, тебе должно быть, по крайней мере, четырнадцать лет. А тебе сколько? Десять?» – спросила одна женщина с толстой золотой цепью на шее, погладила меня по голове и улыбнулась. Остальные сотрудники магазина громко засмеялись. Я вышла из магазина смущенная и расстроенная. Я не сомневалась, что могу работать, если мне разрешат это делать. Однако чем чаще я слышала отказы, тем сложнее мне было найти в себе силы, чтобы снова задать этот вопрос в следующем магазине. Я почувствовала неуверенность. Я осознавала, что мои волосы немытые, кеды старые, а под ногтями грязь. Возбуждение и решимость, которые я испытывала вчера, исчезли, как утренняя роса с восходом солнца.