Клуб для избранных
Шрифт:
— Марк был — и остается — самым лучшим во всем, что делает. Так его воспитали, и это вошло ему в плоть и кровь. Самое мучительное, на его взгляд, — не оправдать возложенных на него надежд.
— Я не имею ничего против стремления к совершенству, — с еще большим раздражением бросил Росс. — Но почему обязательно медицина? Добиться успеха можно на любом поприще.
— Марк думает по-другому. Всю жизнь он посвятил тому, чтобы стать врачом — самым лучшим врачом. И вот, проучившись и проработав много лет, он понял, что ненавидит свое ремесло,
«А когда потерял тебя? Разве это не было ошибкой?» — мысленно возразил Макмиллан, впрочем, без всякого злорадства. Он несколько раз встречался с Марком и чувствовал к нему симпатию, тем более что обе женщины, связанные с этим человеком в прошлом и настоящем, были ему небезразличны. Теперь же под влиянием слов Дженет симпатия переросла в сочувствие.
Неудачный брак. Единственная мыслимая карьера тоже грозит обернуться неудачей. Так недолго дойти до того, что вся жизнь покажется ошибкой. Пока не поздно, Марку придется принять решение.
— А что он собой представляет как врач? — вдруг спросил Росс.
— Лесли говорит, что лучше не бывает. Беда в том, что у него не лежит душа к медицине.
— Значит, надо уходить, — убежденно промолвил он, сам удивляясь своей заинтересованности в деле, которое, на первый взгляд, его совершенно не касалось. «Марк должен сделать это ради Кэтлин. И ради себя».
— Согласна. Но нам легко рассуждать со стороны — все выглядит таким очевидным. А каково Марку бросить то, что он считал своим призванием? Кажется, что предаешь что-то очень дорогое... — Голос Дженет дрогнул. Схожие чувства она испытывала, когда поняла, что дело идет к разводу. Тогда ей казалось, что, теряя Марка, она теряет частичку себя.
Они помолчали.
— А Лесли известно о его терзаниях?
— Думаю, да. — Дженет вздохнула и, погладив Росса по руке, теснее прижалась к нему. — Какие мы счастливые! — невольно вырвалось у нее. — Только бы новый владелец не передумал сдавать коттедж!
— Он-то, может, и не передумает, но коттедж от этого больше не станет. Маловат он все-таки.
— Да неужели? — деланно изумилась Дженет. Вообще-то Макмиллан ежедневно жаловался на тесноту. Ему негде было поставить фортепьяно, разместить стереосистему, разложить многочисленные бумаги. — Может, когда-нибудь мы купим домик побольше.
— Ты и я? — как бы невзначай уточнил он.
— Ну да, — прошептала она, только сейчас осознав скрытый смысл своих слов.
— И ты решишься на это с человеком, который не будет твоим мужем?
Вместо ответа она потупилась, чтобы скрыть смущение. Щеки ее пылали, глаза блестели.
— Дженет, — осторожно позвал он. Она подняла голову и улыбнулась.
— Ты выйдешь за меня замуж?
— Да, — ни секунды не колеблясь, ответила она. — Конечно.
— Правда?
— Правда.
— Я люблю тебя.
— А я тебя.
И тут он начал смеяться.
—
— Мне вдруг пришло в голову, что пока все идет точно по сценарию. Теперь, если верить Харперу и Питерсону, ты должна исполнить любовную песню и удалиться в спальню с героем.
— Ничего не имею против при условии, что героем будешь ты.
— Я бы с радостью, но у меня намечено дело поважнее, — внес он неожиданную поправку.
— Какое же?
— Вначале нам надо переехать в более просторный дом с более просторной спальней. И мы займемся этим прямо сейчас. Пошли! — Росс решительно встал с дивана и потянул Дженет за собой.
— Куда? — недоуменно осведомилась она.
— Да тут рядышком. Всего полмили.
— Росс, неужели ты купил... — Она запнулась, не в силах справиться с эмоциями.
— Ну да. Признаться, это влетело мне в копеечку. Но зато у меня прелестная, талантливая и, что немаловажно, богатая невеста, а следовательно...
— Выходит, ты женишься на мне ради денег? — с деланным негодованием уточнила она, но, стоило Макмиллану поцеловать ее, тут же сменила гнев на милость. — Кстати, в нашем новом жилище есть мебель?
Он смутился. Чувствовалось, что это обстоятельство он не учел.
— Тогда придется отложить переезд до завтра, а пока удовольствоваться самой крошечной в мире спальней, но зато с героем, которого я люблю, — с жадностью приникая к его губам, прошептала Дженет.
— Любимая... — прошептал в ответ Росс.
Через два часа после ухода Марка раздался звонок из детского отделения.
— Привет, Лес, это Брюс Франклин. Нам только что доставили семилетнего мальчика. Он в коме. Похоже на синдром Рейс, но есть признаки не совсем типичные. Можешь, зайдешь? Твоя помощь была бы очень кстати.
— Я бы с радостью, но у меня мало опыта в педиатрии.
— Знаю, но мне сдается, что к болезни этого ребенка взрослые имеют прямое отношение.
— Я сейчас же приду.
Малыш неподвижно лежал на кровати. Казалось, он просто спит, но это был не сон, а кома. Дыхание осуществлялось с помощью механического вентилятора, а давление поддерживали медикаменты, тщательно отмеренными дозами поступавшие в кровь через крошечные голубые вены.
— Я был готов поклясться, что это Рейс, только до вчерашнего дня мальчик был совершенно здоров. И печень не задета. Мать попыталась его разбудить после дневного сна, но он так и не проснулся. Все показатели в норме, только сахар чуть понижен.
Лесли приблизилась к маленькому пациенту и осторожно откинула одеяло. И тут же профессиональная озабоченность на ее лице сменилась ужасом.
— И это ты называешь здоровьем, Брюс? — стараясь не выдать своих чувств, проговорила она. — Мальчик сильно истощен — мышечная масса мала, а жир и вовсе отсутствует. Или его плохо кормят, или у него что-то хроническое.