Клуб для молодых писателей
Шрифт:
На пороге стояла женщина лет примерно пятидесяти, в шелковом черном платье до колен. Кружева юбки, которые скромно выглядывали из-под кардигана, сверкали при свете ламп, рукава слегка обнажали морщинистые тонкие руки с вздувшимися венами. Темные волосы с сединой собраны в пучок. На овальное лицо с впалыми щеками нанесен такой слой пудры и румян, а глаза так ярко обведены, что со стороны гостья казалась актрисой какого-нибудь любительского театра. Йозеф поколебался с минуту, пока Жозефина не привела его в чувство; в голосе с возрастом
– Здравствуйте, Иосиф дома?
– А? Да-да, проходите.
Шурша платьем, Жозефина прошла внутрь, и Йозеф закрыл дверь. Иосиф страстно поцеловал гостью в губы, помог снять кардиган и за руку проводил ее до комнаты.
– Тебе идет черное платье, дорогая, – говорил он. – Ты в нем выглядишь изумительно.
«Оно тебя молодит, – подумал Ренау и скрыл усмешку рукой. – М-да, Иосиф, мальчик мой, не видел ты, похоже, красивых девушек… Эх, бедняга!»
Они втроем прошли на кухню и сели за стол. Ближайшие полчаса пролетели за ужином. Иосиф рассказывал о первых впечатлениях в институте, Жозефина поддакивала ему и смеялась, а Йозеф молча уплетал стейк. Потом они заговорили о творчестве, и она сказала:
– А как твои стихи? Получаешь за них что-нибудь?
– Ну так, немного…
– Ты их кому-нибудь читаешь, хотя бы в институте?
Иосиф заколебался.
– Ну, только Йозефу, тебе и иногда кое-что присылаю по почте родителям.
Жозефина подняла бровь.
– И все?
– Я пишу для себя, а не для народа.
– Но приятно же, когда говорят о тебе. Более того, чем больше спрос, тем выше гонорар. А так есть вероятность, что тебя – уж прости за это, но говорю как есть – вытеснит из журнала более успешный автор.
Он поник.
– А ведь и верно, дорогая. И что ты предлагаешь?
Она улыбнулась и накрыла его ладони своими.
– У меня есть замечательная новость. Недавно, месяц назад, открыли молодежный клуб как раз для творческих личностей, в основном для писателей. Там все: и романтики, и битники, и футуристы, и прочие. Я хотела раньше сказать, но пока неудобно было: ведь ты готовился к вступительным. Может, сейчас пойдешь туда? Не нужно иметь какие-то связи, это абсолютно бесплатно. Мой сын заправляет там, он директор.
Йозеф едва не подавился стейком и быстро опустошил бокал, откашлялся. «Надо же, еешний сын – почти ровесник Иосифа! – подумал Ренау. – Интересно, а он в курсе?»
Иосиф пробормотал:
– Право, я даже не…
– Ну же, соглашайся, – сказал Йозеф, заинтригованный делом. – Тьфу, такой шанс дают, а ты его в помойку!
Он поднял брови.
– Йозеф, я даже не думал, что ты этим так заинтересован.
– Ну да.
– Ладно… Ладно. – Он встал. – Хорошо, я пойду. Посмотрю, что там.
– И правильно, – сказала Жозефина и улыбнулась. – Клуб расположен в Птичьем квартале, дом восемьдесят шесть.
Йозеф прикрыл рот рукой, дабы сдержать смех. Между тем Иосиф еще раз поблагодарил даму сердца и поцеловал ее.
Она вскоре ушла, а поэт, который от возбуждения не мог уснуть, общался с Йозефом. Они сидели в гостиной; арендодатель напился и в полудреме слушал его стихи, пока окончательно не заснул. На следующее утро он проснулся от того, что Иосиф ходил взад-вперед, приложив к уху трубку.
– …Значит, встреча будет сегодня в шесть часов? Угу, я понял вас, спасибо. А в чем приходить? Не знаете… Ага, понял. Ладно, еще раз спасибо. Угу, до свидания.
Он положил трубку. Йозеф потер покрасневшие глаза и посмотрел на часы: девять утра, библиотека только-только открылась. Иосиф, несмотря на то что полночи провел на ногах, выглядел бодрым и счастливым.
– Я так волнуюсь, – сказал он, повернувшись к мрачному Йозефу. – Думаешь, им понравятся мои стихи? Я думаю, битникам и футуристам нет – ну и черт с ними. А вот символисты, надеюсь, оценят. А ты как считаешь?
Вместо ответа Ренау кинул в поэта диванную подушку.
***
За полчаса до начала Иосиф надел свой лучший костюм, который сохранился еще со старших классов. Черный пиджак оттеняла белая рубашка, застегнутая на все пуговицы; воротник, обтянутый галстуком, слегка сдавливал горло, но терпимо. Иосиф еще раз покрутился перед зеркалом и вошел в гостиную. Йозеф слушал радио и пил пиво. На вопрос «Ну как я выгляжу?» он усмехнулся и сощурил один глаз.
– Щегол! Ну куда ты так вырядился, как на оперу? Я больше чем уверен: там все в одних кофтах и жилетах сидят.
Поэт насупился.
– Первое впечатление самое важное.
– Угу, бесспорно, только ты выглядишь уж слишком… чопорно, что ль? Навряд ли тебя оценят в таком кругу, это ж не элита. Оденься по-простому – вот, у тебя уже вены на шее вздулись.
Иосиф поймал себя на мысли, что действительно приоткрыл рот, ослабил галстук, но проигнорировал совет. «Бедняга, – подумал поэт. – В свои двадцать три уже так проводит вечера: сидит себе да пиво пьет. И к кому я обратился за советом? Ладно, так пойду».
Накинув пальто, он направился на остановку и через десять минут уже стоял перед входом в библиотеку имени Германа Гессе. Это трехэтажное здание напоминало нечто среднее между музеем и театром, с колоннами и дубовыми дверями. На крыльце потихоньку собирался народ, преимущественно юноши и девушки не намного старше Иосифа. Он поджал губы. Действительно, все выглядели довольно просто: из-под распахнутых курток и пальто выглядывали свитера и помятые рубашки без галстуков. «Буду выглядеть на их фоне как официант», – подумал Иосиф.