Клуб "Эскулап" Годы 80-е
Шрифт:
На фото: Одно из выступлений. Новые микрофоны.
Слева - направо: Вадим Никуткин, Вячеслав Бобовников, Игорь Фридман, Вячеслав Пастернак, Андрей Логинов, Герман Мяснов, Дмитрий Марков.
Огоньки хороши тем, что состав коллектива не только работал, но отдыхал, веселился вместе со зрителем. Завязывались полезные контакты и милые знакомства. Вечера проводили для студентов и отдельно для преподавателей.
По периметру актового зала НУКа, у столов расставлялись связки стульев так, чтобы присутствующие могли
За столом рассаживались до двенадцати гостей. Центр зала оставался для танцев. На столах бутерброды, соки, одноразовые пластиковые стаканчики. Иногда, приходилось напоминать, что стаканчики спиртонерастворимые.
Бутерброды готовились в студенческой столовой. Для преподавателей огоньки были приурочены к праздникам. Ассортимент бутербродов шире, на столах минимум спиртного. Минимума обычно хватало. Ведь огонёк был вечером. А праздник на кафедрах начинался уже к концу рабочего дня.
Стоимость билета отражала стоимость угощения с учётом расходов на хозяйственные нужны. Билеты продавались друзьям, друзьям друзей. Зал заполнялся до отказа. Всем желающим билетов не хватало. Подход к распространению билетов для преподавателей, был несколько иной. Говорят, что студент - существо хвостатое. Вот и пытались уменьшить число рудиментов, снабжая нужных преподавателей билетами. Бывало, брали с собой зачётки. В ряде случаев, преподаватель становился студенту - друг, товарищ и брат. Не пропусти халяву! Иногда не прокатывало, а порой и нет.
Концептуально выступление строилось просто. Обкатывали новые вещи, цементировали выступление старыми проверенными миниатюрами.
Легко меняли программу, откликаясь на поступающие просьбы наших гостей. Здорово "входили" интерактивы с залом. Сценическое действо сменялось танцевальными паузами. "Живая" музыка, чарующий саксофон, брутальный вокал Андрея Кравцова.
Огоньки стремительно набирали популярность. "Эскулап" становился узнаваемым, обласканным и любимым.
Имели успех песни-переделки по персоналиям, посвященные "любимым" кафедрам и отдельным преподавателям. Этакий публичный ответ "Эскулапа" за всех униженных и оскорблённых.
"Ты меня на рассвете разбудишь,
хотя спать я ещё не ложился.
Пропедевтика ночью мне снится,
так что спать никогда я не буду..."
В нескольких миниатюрах А.Логинова фигурировала кафедра патологической анатомии времён А.Е. Доросевича.
Александр Евдокимович появился в Смоленске и стал заведовать кафедрой совершенно неожиданно, незадолго до летней сессии. Летом на третьем курсе экваторная сессия вмещала паталогическую физиологию, пропедевтику, фармакологию, паталогическую анатомию. Что не предмет, то полная "засада". До этого года "патан" проходили без осложнений. Доходило до того, что на экзамен приходили со своими, напечатанными на любой бумаге, билетами. Приносили затёртые комплекты заготовок. Иногда беседа с преподавателем заканчивалась таким диалогом.
– Да, коллега, и ничегошеньки вы не знаете. Неуд. Придёте на пересдачу.
– Простите, а можно ещё один, дополнительный вопрос, я же учил, я готовился.
Как вариант:
1.У меня жена рожает!
2. Я служил в танковых войсках!
3.Меня парень бросил и ушёл в армию!
4. Я отдам себя на макропрепараты!
– Ну, хорошо. Скажите, а какой у Вас рост?
– Метр восемьдесят три.
– Ну, батенька, тогда только - 3.
– Ошибся, за ночь подрос. Метр восемьдесят четыре.
–
Нашему курсу не повезло. Назначен новый заведующий А.Е. Доросевич. На первой же лекции он сказал, что "халява" кончилась и экзамен будет принимать лично.
И слово сдержал. "Болты" сыпались, словно из рога изобилия. Три четверти курса зашли на второй, третий круг! Вот так в одночасье был восстановлен авторитет кафедры. "Ну, Брут, ты крут!"
Логинов откликнулся сразу. Песня из кинофильма "Жестокий романс" исполненная Михалковым, была на слуху. У нас она зазвучала по-новому.
Как ударит хмель, пью я Альмагель,
Как понос, так бегу в камыши.
А цыганскую дочь, выгоняю прочь,
Ни к чему болезни души...
...Алекскандр Евдокимович, наш дорогой,
скажет нам приходи ещё раз.
Эх, раз, ещё раз, ещё много, много раз!
Песня звучала в концертах, на преподавательских огоньках. Однажды, по личной просьбе присутствующего Александра Евдокимовича. Смеялся громче всех. Вышел на сцену и поблагодарил автора произведения. По случаю просил исполнить в танцевальном блоке любимую песню "Без двадцати восемь". "Семь сорок" исполнили с особым удовольствием. В числе зрителей Александр Евдокимович присутствовал на 50-летии "Эскулапа". Таки, и совсем не изменился
Кроме паталогической анатомии у лечебного факультета были проблемы с детством.
Кафедра детских болезней под руководством Валентины Егоровны Шароборо. При упоминании этого человека у присутствующих возникал жар, а вслед накатывала волна холодной испарины.
Как можно, близко к тексту, запомнить порядка 28, достаточно объёмных, лекций.
"Детство" сдавали трудно, некоторые долго. Некто "Борщ", функционер студенческого клуба "Орфей", так вспоминал об этом.
– Военные действия на "детском" фронте затянулись. Шаробаро ушла в глухую оборону. Восемь затяжных атак были отбиты, враг отброшен на первичные рубежи. Долгая осада. Девятая атака увенчалась успехом. Победа пришла 9 мая. Ну, за победу!
Моя победа наступила быстрее. На следующий день, после первого провала, оказался в кабинете Валентины Егоровны. Один на один. Глаза в глаза. Похоже, ей скучно. Пятнадцати минут хватило для определения моих знаний. Еще полтора часа разговор "за жизнь". Боже! Она ставит мне, маленькую троечку.
"Когда забуду все смеси, которых я не знал....
Гудбай, Шаробаро, ой. И станем мы "чэстней",
Накормим "рэбёночъка, чтобы был бы он умней и веселей!
Согласен, текст слабоват. Но! Когда Стас Просцевич исполнил песню на огоньке, да ещё с белорусским говором, под Валентину Егоровну, зал встал. Песня стала классикой жанра.
"Вот и снова весна, снова время бессонных ночей..."
На очередной "Студенческой весне" "Эскулап" предстал во всей красе. Три дня выступали факультетские коллективы. Их Мишунин называл, - х....самодеятельность.
Заключительный день - день "Эскулапа". Концептуально концерт строили в ключе "Шизюрмалы". Билеты разлетаются, как "горячие пирожки". Занимались проходы между рядами. На подоконниках, словно куры на нашесте разместились жаждущие зрелищ. На сцене монументальное панно! Почему то вспоминается, нагло улыбающаяся, сидящая, обезьяна. Такой собирательный образ участников. И, почти метровой высоты, разноцветные буквы!