Клуб исследователей полярных медведей
Шрифт:
– Входи, Агата! Дверь открыта!
Стелла успела еще немного поесть мороженого, пока ее тетушка пробиралась к дверям стеклянного строения. Через несколько мгновений та уже была внутри – в костюме пурпурного цвета, в большой пурпурной шляпе с широкими полями и пером. Тетя Агата была плотной женщиной, и Стелла подумала, что такой наряд делает ее похожей на огромную фиолетовую лягушку – определенно не из тех, кого хотелось бы поцеловать, а то еще окажется ядовитой…
– Рад видеть тебя, Агата, – вежливо сказал Феликс, вставая и придвигая для нее стул. – Не хочешь
– Мороженого? – с ужасом повторила тетя Агата.
Как будто ей предложили отведать рубленых щупалец кальмара.
– Мороженое на завтрак? – продолжила тетя Агата. – Ох, Феликс, это уж… это уж…
– Но сегодня день рождения Стеллы, – заметил Феликс, снова садясь.
– О да… С днем рождения, дорогая! – сказала тетя Агата, только теперь обратив внимание на Стеллу.
– Спасибо, тетя Агата, – ответила Стелла.
Плюхнувшись на стул, тетушка положила на колени сумку и вцепилась в нее, как будто боялась, что ее кто-нибудь утащит. И нахмурилась, глядя на стол.
– Феликс, чего ради какой-то динозавр сидит в чашке с хлопьями?
– Это Милдред, – мягко произнес Феликс. – Она диплодок.
Крошечный динозавр и в самом деле устроился в чашке хлопьев у локтя Феликса, частично закопавшись в молоко и тертые фрукты.
– Я не спрашивала, к какому виду это относится, – вздохнула Агата. – Я спросила, почему оно в хлопьях?
– У нее со шкурой беда, – пояснил Феликс. – Я лечу ее молоком и смесью хлопьев с фруктами. Пока неплохо помогает. А ты уверена, что не хочешь мороженого? Тогда хотя бы хрустящие палочки возьми.
– Не слишком гигиенично есть в этом помещении, – откликнулась тетя Агата. – Чего только стоят все эти динозавры, что носятся вокруг как сумасшедшие. И, кроме того, здесь слишком жарко.
Она достала из сумки огромный веер и принялась нервно им обмахиваться.
Стелла выскребла из чашки остатки мороженого и протянула ложку Бусту, чтобы тот ее облизал. Потом опустила Буста на пол. К несчастью, он тут же направился к тете Агате и стал дергать шнурки ее ботинок. Тетя Агата взвизгнула и наклонилась, чтобы ударить Буста веером, но Феликс мгновенно перехватил ее руку.
– Спокойнее, – сказал он.
Подхватив Буста, он посадил его себе на колени. Тирекс через стол уставился на тетю Агату своими сверкающими глазами – они особенно нравились в нем Стелле.
Она уже хотела спросить, можно ли ей выйти из-за стола, потому что хотела пойти в конюшню к своему единорогу. Ну или еще куда-нибудь – лишь бы не сидеть здесь с недовольной тетушкой. Но тут тетя Агата повернулась к ней:
– Стелла, дорогая, не хочешь погулять и поиграть на улице? Мне нужно кое-что обсудить с братом наедине.
Тетя Агата всегда называла Феликса «мой брат». Она никогда не говорила «твой отец». Пожав плечами, Стелла спрыгнула со стула, как будто ничего не имела против и у нее имелись дела поважнее. Но если тетя Агата хотела поговорить с Феликсом «наедине», это могло означать только одно: она намеревалась поговорить о Стелле. И как любой уважающий себя ребенок, Стелла тут же решила подслушать
Вернувшись в дом той же дорогой, что и пришла, она схватила свой плащ, а потом выскользнула наружу и подобралась к кусту зефира, что рос возле оранжереи. Это был не слишком большой куст, но достаточно пышный, чтобы укрыть ее от чужих глаз, если она подберет юбку, пригнется пониже в снегу и не будет вертеться. Оттуда она сможет подсматривать сквозь листья и воздушные розовые зефиринки за тетей Агатой и Феликсом и отчетливо услышит каждое произнесенное слово.
– В самом деле, Феликс, это уж слишком! – жаловалась тетя Агата. – Летучие мыши на чердаке, динозавры в оранжерее, феи в дровяном сарае… Я хочу сказать, будет ли этому конец?
– Агата, прошу тебя! – откликнулся Феликс. – Нет на чердаке никаких летучих мышей! Я не уверен, что у нас и чердак-то есть, но уверен, что если и есть, то без мышей. Летучие мыши предпочитают курительную комнату. Раньше им больше нравилась библиотека, но с тех пор как там вывели книжных червей, они…
– Ох, мне нет дела до летучих мышей! – нетерпеливо перебила его Агата.
Стелла подумала, что это очень невежливо – она сама мышей и принесла.
– Меня беспокоит то, что будет с этой девочкой!
– Этой девочкой? – тихо повторил Феликс. – Ты, наверное, подразумеваешь мою дочь Стеллу?
– Феликс, прошу, будь серьезным! Она тебе не дочь. Не настоящая дочь.
Внезапно Феликс встал. Последовала пауза, и Стелла знала, что происходит: Феликс мысленно считает до десяти. Феликс говорил, что всегда следует сосчитать до десяти, если ты боишься, что можешь слишком разозлиться на кого-то… хотя Стелла очень редко видела Феликса рассерженным. А тетя Агата, похоже, была единственным человеком, способным испортить обычно радостное настроение Феликса.
– Она моя дочь, – наконец заговорил Феликс, – во всех отношениях, какие только могут иметь значение.
– Послушай, я пришла пораньше, чтобы серьезно поговорить с тобой о том, что ты намерен с ней делать. Я хочу сказать, она не всегда будет ребенком. И что с ней станется, когда она вырастет? Она не может просто до бесконечности жить здесь, так ведь?
Феликс достал из холодильника маленькую лейку и принялся безмятежно поливать Милдред свежим холодным молоком; Милдред все с таким же довольным видом сидела в чашке с хлопьями.
– И что же ты предлагаешь? – спросил он наконец.
– У меня есть замечательные новости. То есть на самом-то деле я решила проблему.
Тетушка поднялась со стула, и перо на ее шляпе резко качнулось.
– Я зарезервировала для Стеллы место в пансионе благородных девиц.
Феликс поставил лейку на стол.
– Но Стелла уже ходит в школу здесь, с местными детьми. И я слежу за ее образованием…
– Ты забиваешь ей голову всякими глупостями из твоих книг! – Тетя Агата ткнула в его сторону указательным пальцем. – Стелле нужно выучиться хоть чему-то полезному, например шитью. Она должна научиться носить платья так, чтобы не рвать их уже через пять секунд.