Клуб любителей фантастики, 2012
Шрифт:
У начальника экспедиции бывают не очень приятные обязанности.
Не в силах прийти в себя от случившегося, я разговаривал с корабельным врачом. Мы с ним сидели на стульях в помещении, соседствующем с палатой. За дверью лежал преступник. Или больной. Выяснить предстояло врачу, Антону Рыкову.
— Не понимаю, как Воронов мог совершить такое, — признался я.
Рыков, в бледно-зелёном врачебном одеянии, потёр лоб и сказал:
— В двигательном отсеке чудовищные электромагнитные поля. Воздействие магнитных
— Там ведь защита.
— Силовое ноле не экранирует магнитного. А мощные электромагнитные поля вызывают повышение синоптической активности мозга и возбуждают ассоциативные зоны, порождают галлюцинации, помрачение сознания… Доза в миллионы гауссов приведёт к полному распаду личности.
— Он выглядит нормальным.
— Тем не менее вывел из строя двигатель. Благо, что не взорвал корабль. Надо провести исследование. Биохимия крови, биопсия, томография. Лишь потом я скажу вам что-то более определённое.
— Сколько это займёт времени?
— Сутки. Чините пока двигатель.
— Его чинят. Я зайду к вам завтра.
Выйдя из медицинского отсека в коридор, я немного постоял, отдышался.
Решительной походкой направился на мостик.
Там меня ожидал разговор с капитаном, полагавшим — я слишком мало внимания уделяю воспитанию своих людей.
Я начальник всего коллектива. А капитан начальник всего лётного экипажа.
Предпосылки двоевластия.
Формально капитан подчиняется начальнику экспедиции, мне. Ему такое положение дел не нравится.
И сейчас он начнёт меня критиковать. Хотя Николай Воронов — его человек. Инженер входит в лётный экипаж.
Голос врача доносился из палаты Воронова.
Дверь была чуть приоткрыта. Я слышал их вялую, ни к чему не обязывающую беседу.
Голос Николая:
— Мардук убил Змею, чьё имя Тиамат, рассёк на части и сотворил из них Вселенную. Мы в ней живём.
Голос врача:
— Большое спасибо господину Мардуку. Змее тоже спасибо… Ни о чём не беспокойся. Тебе нельзя волноваться.
— Я ни о чём не беспокоюсь. Ни о чём не волнуюсь.
— Отдыхай, Коля.
Отворив дверь, Антон вышел ко мне, кивнул приветственно. Закрыл дверь. Сел на стул.
— Ну, что он? — спросил я тихо. Рассуждает о космогонии. Шумерской, по-моему… Каковы наши перспективы?
— Капитан ни в чём не уверен. Даже бортовой компьютер не в состоянии помочь… Вы не спрашивали, зачем Воронов сделал это?
— Нет. Я просто его лечу… Всё так плохо?
— Он специалист, он сумел основательно повредить главный двигатель. Можно войти?
— Нежелательно.
— Считаете. Воронов болен?
Врач помолчал, раздумывая.
Свой ответ произнёс ровным и, казалось, безнадёжным тоном:
— Мы все предпочли бы какое-то простое объяснение. Сумасшествие,
— Тогда у него есть мотивы. Необходимо с ним поговорить. Воронов лучший двигателист на корабле. Возможно, он знает, как нам устранить поломку. От Воронова зависит, вернёмся мы домой или нет. Вы понимаете?
Я ступил в палату, наполненную сложнейшей медицинской техникой. Воронов лежал в кровати. Был спокоен. Лицо расслабленное, взгляд умиротворённый. Да и с чего ему суетиться… На бледных щеках отросла щетина, местами седая.
— Как самочувствие? — Улыбнувшись, должно быть фальшиво, я сел на стул у постели. — Антон мне сказал, вам лучше.
— Да, намного лучше.
— Вы помните, что произошло в двигательном отсеке, перед тем, как вы попали сюда?
Я тщательно подбирал слова, и поэтому говорил медленно.
— Очень хорошо помню.
— Зачем вы лишили корабль двигателя?
Инженер прикрыл веки:
— Да будет вам известно — я вырос в семье космолётчиков. Они ходили на энергетические станции Меркурия, отец, мать, два старших брата — семейный экипаж. Корональный выброс солнечной массы убил всех… Жуткая несправедливость!.. Углерод в нашей плоти, кальций в костях, железо в крови… Это родилось в недрах звёзд. Мы их дети. Почему звёзды убивают своих детей?
— Когда вы потеряли семью?
— Двадцать лет назад. Я тогда учился в Академии. С тех пор один. Никогда не прощу.
— Звёзды не мыслят. Естественный, природный феномен. Тут неприменимы человеческие моральные критерии… Но вы — человек. Поступки совершаете осознанно.
— Да, осознанно.
— Так зачем, Николай?
Я не торопился обвинить. Хотел вызвать раскаяние, пробудить стремление исправить то, что им совершено. Если можно исправить.
— Зло должно быть наказано, вот зачем, — сказал он.
— Неужели вы пошли в космический флот, чтобы искать мщения?
— Конечно же, нет. Когда увидел коконы — меня охватила ненависть.
Отвернувшись в сторону, я вздохнул. Критерии нормальности, очевидно, могут варьироваться, в довольно широких пределах.
Хотя мне думалось, что слова Рыкова о здравом рассудке инженера поспешны.
Я пригляделся к бледному лицу. Не сумел ничего разобрать.
— Но причём тут звёзды, ещё не вышедшие из коконов? — продолжил я тихо.
— Одна компания. И связаны друг с другом, через сотни, тысячи, миллионы и миллиарды световых лет. Я слышу голоса… Когда умрут звёздные детёныши — это заденет все звёзды и причинит им боль. Солнцу тоже. Хочу причинить им боль.