Клуб любителей фантастики. Анталогия танственных случаев. Рассказы.
Шрифт:
Первые две недели прошли в траурных заботах: похороны, поминки. А потом тетка стала сохнуть на глазах, как цветок, оставшийся без воды. Глаза перестали блестеть и как-то сразу потускнели. Кожа сморщилась и пожелтела. Из движений и походки исчезла стремительность. Все отнесли ее угасание на счет горя и переживаний, и пытались хоть как-то вывести из этого состояния. Еще через две недели беспокойство возросло - стало ясно, что жизнь стремительно покидает тетку. Но никто из приглашенных врачей признаков какой-либо болезни не обнаружил. Правда, все они настоятельно требовали сменить обстановку, куда-нибудь на время уехать, но тетка была непреклонна, сказала, что
А ровно через три месяца после гибели мужа умерла.
...Очнулся я только к полудню. Благо - суббота, а то проспал бы все ранние дела, встречи и телефонные звонки. Получалось, что спал целых семнадцать часов. Пораженный и этим, и тем, что провел весь вечер, всю ночь и все утро на ковре; и тем, что несмотря на отдых, голова по-прежнему казалась пустым воздушным шариком, позвонил давнему приятелю, доктору Макарову.
– Переутомление, истощение, плохое питание,пробасил Леонид Иванович.
– Рекомендую: приехать ко мне, выпить водочки из графинчика, хорошо отобедать и обо всем рассказать степенно, без спешки. Ну так как?
Я слышал требовательные нотки в его голосе, но сил реагировать на них не было; вяло, бесцветно, как зубную пасту из тюбика, выдавил:
– Не могу; может, к вечеру, а пока... нехорошо мне...
– Ну, коли так, то свой врачебный долг я исполню до конца,продолжал басить Леонид,водочку и кислые щи доставлю на дом - у тебя ведь теперь есть, слава Богу, дом; а вечером можно и в баньку; ну так как?
– Заметано,согласился я, понимая, что перечить бесполезно: не первый год мы знакомы с доктором, некоторые его воззрения уже стали моими, в частности, что все болезни - от дисгармонии, разлада, предательства себя самого, одиночества и, естественно, от неправильного питания и непосещения бань. Это же самое он продолжал утверждать и закончив курсы иглорефлексотерапевтов и совсем недавно получив в какой-то модной академии сертификат экстрасенса, хотя к экстрасенсорике вообще относился с осторожностью, не афишируя свою к ней принадлежность.
Зная, что Макарову добираться до моего дома около часа, я попытался навести порядок на кухне, но, разбив две тарелки, оставил эту затею; у тетки был хороший вкус, и разбитые красивые тарелки еще больше усугубили мое состояние.
Макаров, как всегда, вошел громко и бурно, выражая одновременно и радость от встречи, и возмущение транспортом, и восхищение погодой, и свои мысли по поводу моего здоровья. Из неизменного, почти квадратного саквояжа он, пройдя на кухню, извлек бутылку водки, термос со щами, баночки с салатами, рыбой, завернутую в фольгу зелень и даже аккуратно нарезанный хлеб.
– Ну-с, милостивый государь, где у тебя хрустали-фаянсы? За столом и поговорим, на голодный-то желудок какая беседа.
Взяв в руки рюмки, он повертел их перед глазами, посмотрел на свет, затем аккуратно поставил на стол.
– А скажи-ка, дорогой, не случалось ли тебе последнее время что-нибудь разбивать?
– Ха! Прямо перед твоим приездом! Вон, осколки еще в мусорном ведре.
– А мебель не ломалась?
– Да вроде бы пока нет,насколько мог уверенно ответил я, присаживаясь на табурету, и тут же почувствовал, что теряю равновесие. Ее ножка с хрустом подломилась, и я оказался на полу.
Подойдя ко мне, доктор помог встать, внимательно осмотрел табуретку, затем - остальную кухонную мебель и сказал:
– Для начала давай-ка позвоним Михалычу, тут пахнет его промыслом.
– Но почему - Михалычу? Он что, табуретку будет чинить?
Мы
Михалыча любили за безотказность, за энциклопедические познания, за умение избегать конфликтных ситуаций и за то, что он умудрялся дружить со всеми тремя своими женами: двумя бывшими и одной теперешней, Викой. И каждый из знакомых держал его про запас, как тяжелую артиллерию, не дергая по мелочам. Мало ли, что может случиться: сглаз, не приведи Господи, или еще чтолибо непонятное,уж тогда к нему, к Михалычу. Или - появившиеся болезни после переезда на новое место: опять к нему; он пройдет по комнатам со своими рамками, "ощупает" руками воздух вокруг стола, дивана, кресла, и сразу выдаст: что стоит на своем месте, а что надо немедленно переставить, и куда именно. Но почему Макаров вспомнил о Михалыче, которого сам недолюбливал за излишнюю разговорчивость и вещизм?
– Ну что ты прицепился к этой мебели? Пойдем лучше чай пить, у тетки прекрасный заварной чайник-чудо, она специально какойто слой с внутренней стороны наращивала и никому не разрешала его смывать. Аромат!
– Чай - это хорошо,согласился Макаров.
– Это даже замечательно. Но без Михалыча нам не обойтись. Да, кстати, и чайник я на твоем месте поберег бы...
В это время на кухне послышался хлопок - будто что-то уронили на пол. Быстро взглянув друг на друга, мы, столкнувшись в коридоре плечами, устремились туда. Большой красный чайник - теткина радость и гордость - как-то по-старчески осел на столе, залитом коричневой заваркой. Трещина струилась по всей окружности, чуть ниже носика...
Карасев на мою просьбу приехать откликнулся, как всегда, моментально. Он принадлежал к тому типу людей, которые не любят откладывать на завтра то, что им самим интересно сегодня. А в данном случае его интерес был двойным: во-первых, он еще не видел нового моего обиталища (а осматривать чужие квартиры Михалыч обожал, тут же перенимая какое-нибудь самобытное решение, планировку, удачный уголок и перенося это в свой дом); во-вторых, ему негде больше было встретиться с Макаровым, ибо особых взаимных симпатий они не испытывали, но как профессионалы были один другому интересны и ревностно следили за публикациями и докладами друг друга.
Карасева мы решили встретить на остановке: дороги он не знал, да и нам оставаться в разрушающемся доме, среди умирающих вещей не очень хотелось.
– Так что же случилось?
– спросил я по пути к автобусной остановке.
– Очень похоже на энергетический вампиризм,задумчиво ответил Макаров и, спохватившись, видимо, вспомнив, что он не на лекции, добавил, - понимаешь, не только человек, но и животные, растения, вещи имеют...
– Биополе?
– не выдержал я.
– Да, но биополе, или как его еще называют - жизненное поле, энергетическая оболочка - это лишь одна из составляющих частей ауры. Вокруг каждого человека и каждой вещи есть аура, такое свечение, как корона вокруг солнца. В нее входят и астральное, и ментальное, интеллектуальное поля. Даже мумии имеют свою ауру. Но она почему-то отсутствует у некоторых вещей в твоем доме. Мне так показалось, хотя это и нонсенс. Давай дождемся Карасева, он утверждает, что видит ауру, заодно и посмотрим, все ли он видит...