Клуб отъявленных негодяек
Шрифт:
Они не стали заходить в корпус, а обошли его с левой стороны, так, чтобы расположиться под последними на этой неделе лучами солнца, и чтобы видеть гладь странно-моря. Сегодня оно, как и всегда, было тихим. Нике пришлось напрячь слух, чтобы услышать, как спокойные волны бьются о крупную гальку побережья.
— Уже и год почти прошел… — сказала Ника просто так, чтобы не тянулась мрачная тишина.
Но лучше бы тишина в их разговоре затянулась. Оля ничего не ответила и только плотнее сжала губы. Ника прикусила язык. Не стоило
Когда наконец-то была выбрана полянка, которая всех устраивала, Оля бросилась помогать с сосисками и прочими атрибутами праздника. Она занимала себя делом и это помогало. А Нике наоборот ничего не хотелось делать. По склону, который здесь был не таким пологим, как у стоянки паромов, Ника спустилась к кромке воды. Она разулась, оставила ботинки на гальке, а сама ступила в воду. Странно-море тут же облизало нижний срез ее штанов и Ника запоздало подумала, что их надо было закатить.
Теплая, чуть ли не кипяченная вода согревала ноги. Хотя Нике не было холодно, эти ощущения оказались приятными и как будто необходимыми, чтобы прийти в себя.
Она прошлась туда-сюда, сложив руки на груди и глядя себе под ноги. А потом подошла к сборищу крупных камней и села на один из них, оставив ноги в воде.
— Будешь? — вдруг раздалось рядом.
Ника даже не испугалась. Уже пару минут она ощущала рядом чужое присутствие, будто от общения с Малышкой ей передалась часть ее сил.
— Нет, — сказала Ника.
Костя протягивал ей пачку сигарет. Когда Ника отказалась, он пожал плечами, и вытянул себе штучку. Камень, на котором он сидел, был чуть позади камня Ники, и потому она не видела, что он делает. Но вскоре соленый запах странно-моря разбавил запах табака.
— Не боишься, что Медвежонок учует и прибежит? — спросила Ника, не оборачиваясь.
Она смотрела на клубившийся над морем туман и никак не могла понять откуда он взялся. Нике уже давно хотелось зачерпнуть его рукой, казалось, что он плотный и мягкий, как вата. Но она понимала, что даже если заплывет далеко-далеко, не сможет потрогать туман и убедиться в том, что он такой же приятный к коже, как вода странно-моря.
— Нет, — просто ответил Костя. — Он боится странно-моря. Так что здесь, так близко к воде, мы в безопасности.
Когда Ника обернулась, он как раз струшивал пепел с сигареты в воду. Костя поднял взгляд и спросил:
— А ты чего тут сидишь?
— Просто так, — сказала Ника и отвернулась. — В одиночестве хочу побыть.
— Так я мешаю?
Ника хотела сказать, что вообще-то да, мешает. Но так бы она соврала, а врать ей не хотелось. Она долго не отвечала. Костя успел докурить и Ника услышала, как заплескалась вода у его ног, когда он встал, чтобы уйти.
— Постой! — зачем-то крикнула она.
Костя остановился и стал осматриваться. Затем
— Это ты мне говоришь?
Он улыбался, а Нике захотелось закатить глаза. Но так как именно такой реакции Костя и добивался, Ника просто приняла глубоко разозленный вид, и сказала:
— Да, ты! Не ерничай… Я просто… Просто хотела сказать, что обижена на тебя!
Косте стало интересно. Он сел обратно, но теперь так, чтобы Нике не пришлось оглядываться, чтобы видеть его.
— За что же это, позволь узнать?
Нике не хотелось отвечать. Она вообще не понимала зачем начала эту тему. Это было так давно… Неужели она до сих пор злиться?
— Ну, помнишь… — начала она.
Глупо было предполагать, что Костя вспомнит, точнее телепатически поймет, о чем Ника сейчас думает. Но она выдержала несколько секунд на случай, если это все-таки произойдет, и только потом продолжила.
— Ну, на Хэллоуине…
Ника смотрела на скрытые под водой собственные ступни, не решаясь поднимать взгляда. Но когда услышала, как засмеялся Костя, тут же выровнялась.
— Ты чего ржешь? — спросила она, рассердившись по-настоящему.
Она, значит, тут душу открывает, надеясь на понимание, а он смеется.
— Не думал, что ты такая злопамятная, — сказал Костя. — Ну брось, это же так давно было.
Ника отвернулась и снова стала пытаться отыскать горизонт.
— Давно, а ты до сих пор не извинился.
Костя снова усмехнулся, но увидев, что Ника серьезна, перестал веселиться.
— Ну слушай… Если это так для тебя важно, то извини, конечно.
— Не слышу раскаяния, — сказала Ника.
Косте явно было неловко извиняться. Он пару секунд помолчал, а потом сказал:
— Извини… Правда. Я не хотел тебя обижать.
Вообще, Ника удовлетворилась и первым извинением, но второе было куда лучше.
— Ты вообще зачем тогда так вредничал? — спросила Ника.
Хэллоуин был для Ники худшей ночью и во многом благодаря Косте. Крисси, конечно, тоже не показала себя, как хорошая подруга, но ей простительно, они тогда только-только начинали общаться.
Костя снова улыбнулся и дернул плечом.
— Да как-то так получается, что я всегда вредничаю с теми, кто мне нравится…
Ника не сдержалась. Она и глаза закатила, и гнусаво застонала.
— Ну начинается! Все, давай, вали!
Она стала пихать Костю в сторону берега, даже поднялась с камня, чтобы эффективнее получалось. Костя не сопротивлялся. Ему стало смешно и вскоре Ника тоже засмеялась. Вдвоем они вышли к остальным.
У одной из стен заброшенного корпуса ребята развели костер. Шампурами оказались еле как найденные влажные, гибкие ветки. Кто-то нанизал на них сосиски и от их тяжести ветки сгибались, окуная сосиски в пепел. Какой-то умник нанизал сосиску на сухую палку и там моментально вспыхнула, от чего и палка, и сосиска канули в языках пламени.