Клуб разбитых сердец

Михалева Анна Валентиновна

— Где?

Он повернулся и посмотрел на нее в упор. В его глазах горела неприязнь:

— Спросите-ка лучше у нее самой. Она же ваша подруга!

— Но мне важно узнать именно у вас.

— Послушайте… — Он вдруг напрягся и, буркнув: «Простите», рванул с места к дому.

Наверное, паренек довольно приятной внешности, который вышел из третьего подъезда, и был тот самый Сохов.

* * *

Родительское собрание было странным и проходило в атмосфере непонимания. Всех детей безудержно хвалили, присутствующие при этом взрослые терялись в догадках. Варвара пришла в тот момент, когда успехи каждого конкретного ученика классная дама уже успела

огласить и началась обобщающая часть.

Варвара села за один стол с Пашкиной матерью, тихо с ней поздоровалась. Они обменялись понимающими улыбками, которые, конечно, значили много больше, чем обычное приветствие, — они обе теперь в одной команде, в «Клубе разбитых сердец».

— Самое главное, о чем я вас хочу попросить, — это не ругайте своих детей, — классная состроила умоляющую физиономию. — Пусть, если не хотят, не учатся, не ходят в лицей… Главное, чтобы они были в хорошем настроении, чтобы не нервничали. Ведь сейчас у них пубертатный период. Дети могут быть неадекватны. Не расстраивайте их придирками и выговорами.

— Может быть, им ноги целовать? — не выдержал один из отцов, по виду которого сразу можно было предположить, что придирками его воспитательные меры вряд ли ограничиваются. Эдакий бык в человеческом обличье.

— Да поймите вы. По району за последний месяц пять, я повторяю, пять подростков выбросились из окна после ссоры с родителями, — учительница почти рыдала.

— А мы живем на втором, — хохотнул этот же папаша, — пусть сигает.

— Мы живем в очень тяжелое время, — вздохнула классная, — мне ли вам объяснять, сколько стрессов выносит человек чуть ли не ежедневно. А дети более чувствительны, они еще не закалены, понимаете?

— Мой такие фильмы по видаку крутит, что у меня мурашки по коже, — возмутился второй отец. — А вы говорите, не закалены. Да они ничего не боятся.

— И все-таки равнодушие взрослых, непонимание нами их проблем часто приводят ребенка к нервному срыву. К тому же это ужасное происшествие у нас в лицее, когда нашли покойных Тихона Петровича и его жену. Следователи, допросы… В такой атмосфере даже взрослому тяжело настроиться на рабочий лад. Подумайте об этом.

— Я только что видела вашего мужа, — шепнула Варвара Пашкиной матери. — Мне кажется, что он-то как раз совсем замучил вашего сына. Простите за бестактность, но это же недопустимо так не доверять ребенку. Стоит сейчас и караулит этого Сохова, чтобы выяснить у него все подробности драки. А потом наверняка пристанет к Паше, чтобы тот выкладывал начистоту. А какой от этого толк?

— Ой, не говорите, — отмахнулась та. — Он и меня уже замучил. Он полный придурок. Я вообще не знаю, что с ним делать. Он ведь узнал ЕЕ в театре. Ну, когда отошел от вас…

— ЕЕ? — Варвара напряглась.

Пашкина мать, заметив ее буйный интерес, замялась:

— Вообще-то мы не должны об этом говорить, давайте сменим тему.

— Подождите, если он узнал…

— Это большой прокол, — совсем скисла она. — А он никак не может остановиться. Я вообще подозреваю, что он вернулся только из-за денег и теперь вынюхивает, как бы их получить обратно. Но не на ту напал.

— Но вы же приняли его назад?

— Потому что ему некуда было пойти, — она пожала плечами. — Что я могу сделать, он все еще прописан в нашей квартире, его пассия угодила в клинику неврозов, а он вроде как собрался помириться. И если бы не его страсть к дознавательству, может быть, все было бы ничего. А теперь… я даже не знаю. С одной стороны, мне его даже жалко, но в Клубе меня не поощряют. Можете представить, насколько опасна подобная ситуация?

— И что же вы собираетесь делать?

— Пока не знаю. Честно говоря —

я боюсь. Вы ведь в курсе истории с Тихоном Петровичем и его женой?

— Ну, в общих чертах…

— Мой непременно все выяснит, он иначе не может, — обреченно предрекла Пашкина мать. — А мне хочется жить.

— А при чем здесь…

Тут Варвара поджала губы и нарисовала на лице сочувствие. Потом она уставилась на говорившую о чем-то классную своей дочери, которую уже не слышала. У нее было такое ощущение, что внутри ее завращался огромный железный вал, который цепляет и наматывает на себя ее внутренности. Боль порождала страх или наоборот — не важно. В голове стремительно складывалась цепь событий одно за другим, пока ей окончательно не стало ясно, что по глупости, по недоразумению и странному стечению обстоятельств она попала в настоящий кошмар, где одно преступление порождает другое, более страшное. А в голове ее крутилась фраза, сказанная когда-то Катериной: «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке».

* * *

«Что делать? Что делать? Тьфу ты, прямо уже чувствую себя Чернышевским! — Варвара с силой сжала перила. — Ивану ничего нельзя говорить. Первое, что он сделает, если узнает о планах своей жены, это побежит в «Клуб разбитых сердец», дабы навести там шороху. Даже в милицию по пути не заскочит…»

Почему она была столь уверена в действиях Вани? Да просто была уверена, и все. Он всегда полагался лишь на себя, он слишком самоуверен. Впрочем, в этом они были схожи. И она, примеряя ситуацию на себя, точно знала, как поступит он. Значит, информацию о клубных делишках от него нужно скрыть. Иначе получится как с несчастным Маняшиным физиком — Тихоном Петровичем и его первой супругой…

«Ой! — Она снова остановилась посреди лестницы. — Как же у них все произошло-то?»

Она попыталась восстановить цепь событий. Бывшая жена физика вступила в «Клуб разбитых сердец» после того, как ее муж ушел к молоденькой обольстительнице. За неделю до того, как их тела нашли во дворе лицея, Маняша видела их вместе после занятий, что само по себе было уже странным, так как супруги уже год под ручку не появлялись. Это означает, что в Клубе готовили покушение на Тихона Петровича и посоветовали его жене (как посоветовали и Варваре) наладить связь с бывшим супругом. Что она (в смысле, брошенка физика) и сделала. А потом муженька похитили, притащили в подвал с мокрыми стенами… Стоп! Кто-то ей говорил, кажется, как видел… Что же видел? И кто говорил? Кто-то мельком, вроде бы и не о физике конкретно…

— Привет! — раздалось над ее головой.

— Ну точно! Гоша! Помнишь, ты рассказывал о мужике, которого тащили четыре женщины. Еще у него голова свисала…

— Господи, Варвара! — он выкатил глаза, потом зачем-то плюнул три раза через левое плечо. — Лучше скажи, как я тебе?

Тут он горделиво выпятил грудь и выставил вперед правую ногу.

— Как-то необычно. На себя ты точно не похож.

Прежнего Гошу, ее проблемного соседа сверху, он действительно напоминал лишь отдаленно. Волосы на его голове уже доросли до вполне приличного рыжего ежика, вместо прежних обносков теперь на нем вполне прилично сидело серое драповое пальто. Законченность образу придавал длинный белый шарф, лишь накинутый на шею, а не обмотанный в несколько неряшливых слоев вокруг нее, как было раньше. В руке Гоша держал шляпу, которую собирался нацепить, дабы поразить воображение любой встреченной на своем пути особы женского пола. Впрочем, первую он уже и без шляпы ввел в ошалелое оцепенение. Этой дамой, на свою беду, оказалась Варвара. Больше всего ее поразили его вычищенные до блеска ботинки с модными квадратными носками.