Клуб разбитых сердец
Шрифт:
– Только, если собираетесь идти таким путем, смотрите, чтобы мишень нужную выбрать. А то ведь и промахнуться недолго, – заметила Шанель.
– Да я не собираюсь пока замуж. Переспать с кем-нибудь и без того не проблема.
Стефани отвернулась, и Дженис стало ясно, что откровенность Глори ей не по душе.
– Итак, все согласны с тем, что мы здесь, чтобы помочь друг другу?
– Да – только без подначек там всяких, – сказала Глори, – а то я и на работе этим по горло сыта.
Дженис посмотрела на часы:
– Тогда, может, начнем? Обслуживают
– Да о чем говорить-то?
– Ну как о чем? О своем замужестве, например.
– Да оно, как карточный домик, рассыпалось после того, как мистер Мачо из меня кусок мяса сделал. И за что? Я ведь всего-то имела неосторожность сказать, что у него, должно быть, выдался скверный день. – Глори задумчиво посмотрела на свои длинные, жемчужного цвета ногти. – Ну да ничего, я его тоже оформила. Стоило ему вырубиться, как я привязала его к кровати и быстренько собрала свои вещички. А когда он проснулся и начал орать, я пару раз вытянула его собственным ремнем, да по такому месту, куда солнце не заглядывает. Спорить готова, кровью писал целую неделю.
– То есть вы хотите сказать, что ударили его по… – Стефани вспыхнула.
– Ну да, по самому дорогому месту.
Шанель расхохоталась.
– Вы же сами призывали нас к откровенности, – повернулась она к Дженис.
– Ну а вы, Шанель? – Дженис пристально посмотрела на нее. – Почему вы разводитесь?
– Скучно стало. Тоска жуткая. Жак такой домосед, никуда ходить не желает. И к тому же импотент, просто евнух какой-то. Словно с монахом живешь. Ну я и решила, что надо рвать когти, пока еще молода и можно подцепить другую рыбку.
Шанель замолчала, явно наслаждаясь реакцией публики.
Едва все расселись по местам, она поняла, что никто здесь откровенничать особо не собирается. Вот и решила, следуя какой-то извращенной логике, рассказать все начистоту. Ну не все, конечно, но до определенной точки Жак ведь и впрямь сделался импотентом, разве нет? Но это скорее плюс. А разводится она потому прежде всего, что он жадюга.
Конечно, признаки скопидомства Жак выказывал еще до женитьбы. Когда они только женихались, лучшее, что он мог ей предложить, обед в какой-нибудь дыре, где подают приличное спагетти. Можно было уже и тогда насторожиться, но сбивало с толку то, что многие богачи отличаются скупостью.
Взять хоть старика Генри Форда с этими его блестящими десятицентовиками, или это был Рокфеллер?
Но может, напрасно она сказала, что разводится с Жаком именно сейчас, пока еще не постарела, чтобы снова выйти замуж за богатого? Ведь здесь Ариэль. Вдруг она все расскажет Лэйрду?
Заметила она и еще кое-что. Дженис все четко организовала, но о себе-то ни гугу. Пора и ее заставить открыть рот.
– Признаться, я так рада, что есть кому рассказать о своих бедах. – Шанель перевела взгляд на Дженис:
– Ну а вы? Валяйте, Дженис, выкладывайте, уж коль скоро мы договорились быть друг с другом откровенными,
Повисло напряженное молчание.
– Ну? – нетерпеливо подтолкнула ее Шанель. – Не хотите же вы все из нас вытянуть, а сами…
– Да нет, просто вы застали меня врасплох. Ответ прост: мы, Джейк и я, абсолютно не подходим друг другу.
– То есть как это понять? – спросила Глори.
– У нас разные интересы. То, что кажется важным мне, для него – ничто. И наоборот. Мы уже давно живем каждый своей жизнью. – Дженис говорила без запинки, и именно поэтому Шанель не поверила ни единому ее слову.
– И все? – разочарованно протянула Глори. – Ну а что касается меня, то все началось с того, что Бадди стал волочиться за другими женщинами. Вы и не поверите, сколько их вьется вокруг профессиональных спортсменов. Ну а Бадди не пропускал ни одной юбки. Затем – эти его ручищи. Можно, конечно, и это назвать – не подходим друг другу. – Глори с любопытством посмотрела на Стефани. – Ну а у вас что?
– В этом-то смысле у нас как раз все в порядке. Общие цели, общие привязанности и антипатии, и, конечно, мы оба без ума от наших мальчиков.
– Так в чем же дело?
Стефани заколебалась. На верхней губе у нее выступили капельки пота, лицо побледнело.
– Дэвид… он увлекся другой, – наконец выдавила она.
– Что ж, бывает. Мужчина – всегда мужчина. Отчего б не подождать, пока все кончится, и не простить, если, конечно, вы все еще любите мужа, – сказала Шанель.
– Да не люблю я его! – чуть не закричала Стефани. – Ненавижу! Не хочу больше видеть его!
Наступило недолгое молчание. Первой его нарушила Глори:
– Прекрасно вас понимаю. Мой случай.
– Ну все-таки не совсем, верно? – неожиданно вступила в разговор Ариэль – У Стефани двое детей. Нелегко, наверное, расставаться с их отцом – Это уж точно, – сумрачно откликнулась Стефани.
– Вы вроде говорили в прошлый раз, – наклонилась к ней Дженис, – что ищете работу. Разве муж вас не обеспечит?
– Мы об этом еще не говорили. Финансовыми делами займется мистер Уотерфорд.
– Можете не сомневаться, что ваши права никто не ущемит. – заметила Шанель. – Кажется, вы сказали, что вы замужем за юристом? Тогда вам повезло с адвокатом. А то уж муженек, наверное, сейчас прикидывает, как скрыть доходы.
Стефани вспыхнула:
– Да ни за что Дэвид не пойдет на это! Он не из таких.
Шанель снисходительно посмотрела на нее:
– Да бросьте вы. И глазом не успеете моргнуть, как он вас облапошит. Юристы знают всякие хитрости…
– Большинство юристов честные люди…
– По-моему, мы немного отвлеклись, – прервала их Дженис, но продолжить не успела, потому что в этот момент открылась дверь и появился, толкая перед собой нагруженную тележку, официант. Тарелки с серебристой каймой знавали, как и он сам, лучшие времена, но еда оказалась на редкость вкусной, а цены, как выяснилось, когда принесли счет, на удивление скромными.