Клуб самоубийц. Черная стрела (сборник)
Шрифт:
Глава третья
Крест Святой Девы
Крест Святой Девы стоял не в самом городе, а неподалеку, на опушке Танстоллского леса. Здесь встречались две дороги: одна из Холивуда, ведущая через лес, а другая – та самая дорога из Райзингэма, по которой бежали с поля боя разрозненные остатки разбитой армии ланкастерцев. В этом месте две дороги соединялись и шли вниз в Шорби. В некотором отдалении отсюда, на вершине небольшого холма, возвышался древний, истертый непогодами крест.
К нему примерно в семь часов утра и прибыл Дик. Было привычно холодно.
Дик сел на нижнюю ступеньку под крестом, потеплее закутался в плащ и осмотрелся. Ждать ему пришлось недолго. На дорогу из Холивуда на прекрасном коне выехал всадник в сияющих доспехах, поверх которых была накинута мантия из дорогих мехов. За ним, на расстоянии двадцати ярдов, следовал небольшой отряд копьеносцев, но, едва заметив крест, они остановились. Джентльмен в меховом плаще продолжил путь в одиночестве.
Забрало его шлема было поднято, и лицо у всадника было необычайно властным и преисполненным достоинства сообразно богатству его одеяний и оружия. Дик в некотором смущении поднялся и стал спускаться навстречу своему пленнику.
– Благодарю вас, милорд, за то, что вы прибыли вовремя, – сказал он и низко поклонился. – Может быть, ваша светлость спешится?
– Вы здесь один, юноша? – осведомился всадник.
– Я не настолько прост, – ответил Дик. – Я не стану скрывать от вашей светлости, что в этих лесах вокруг скрываются мои люди. Они вооружены и готовы к бою.
– Вы мудро поступили, – сказал лорд. – И это меня очень радует, потому что вчера ночью вы сражались слишком отчаянно, как дикий сарацин, а не как христианский воин. Впрочем, побежденному не стоит так говорить.
– Да, милорд, вы были побеждены, но только потому, что упали, – ответил Дик. – Но если бы мне не помогли волны, то побежденным оказался бы я. Вы кинжалом оставили на моем теле знаки, которые я до сих пор ношу, и, в общем, я думаю, милорд, что на мою долю выпал весь риск, так же как и все выгоды этой небольшой стычки на берегу.
– Я вижу, вы достаточно прозорливы, чтобы не хвалиться своей победой, – ответил незнакомец.
– Нет, милорд, не прозорлив, – ответил Дик. – В том, что я говорю, я не ищу выгоды для себя. Но когда сегодня, при свете дня, я вижу, какой благородный рыцарь потерпел поражение, но не благодаря моему искусству, а только лишь по воле случая и из-за того, что было темно, и из-за прилива… И как легко битва повернулась бы в другую сторону, если бы не обычное везение, сопутствовавшее такому необученному и неопытному воину, как я… Ничего удивительного, милорд, что я не заслуживаю права называться победителем.
– Изъясняетесь вы хорошо, – сказал незнакомец. – Как вас зовут?
– Если вам угодно знать, меня зовут Ричард Шелтон.
– А я лорд Фоксхэм.
– Так вы, милорд, опекун самой милой девушки в Англии, – ответил Дик. – Тогда я знаю, какой выкуп взять мне с вас. Милорд, взывая к вашей благосклонности и к вашему милосердию, я прошу у вас руки моей возлюбленной, Джоанны Сэдли. Взамен вы получите свою свободу, свободу своих слуг, а также (если вы сочтете меня
– Но разве сэр Дэниэл не ваш опекун? Если вы – сын Гарри Шелтона, я, кажется, слышал о вас, – молвил лорд Фоксхэм.
– Если вашей светлости будет угодно спешиться, я опишу свое положение, расскажу вам, кто я и почему столь смел в своих просьбах. Прошу вас, давайте сядем рядом на эти ступени, выслушайте мой рассказ и не судите меня строго.
После этих слов Дик подал руку лорду Фоксхэму, помог ему сойти с коня, подвел к ступеням под крестом, усадил на то место, где до этого сидел сам, и, почтительно стоя перед своим знатным пленником, рассказал ему о себе все, с самого начала до вчерашней ночи.
Лорд Фоксхэм выслушал его с серьезным лицом и, когда Дик закончил, сказал:
– Мастер Шелтон, вы одновременно и самый счастливый, и самый несчастный юный джентльмен. Но если счастье свое вы заслужили, то несчастья ваши незаслуженны. Однако возрадуйтесь, потому что приобрели друга, который имеет и власть, и желание помочь вам. Что касается вас, хотя иметь дело с разбойниками человеку вашего рождения и не пристало, я считаю вас храбрым и благородным юношей, опасным в бою и воспитанным в мирной жизни. У вас прекрасные манеры, и вы храбры. Что касается ваших имений, вы не увидите их, пока мир снова не переменится. До тех пор, пока Ланкастер силен, они будут приносить доход сэру Дэниэлу. А что касается моей подопечной, я уже обещал ее другому джентльмену – Хэмли. Он – мой родственник. Обещание это было дано давно и…
– Милорд, а сэр Дэниэл обещал ее милорду Шорби, – прервал его Дик. – И его просьба, хоть и не такая давняя, имеет больше шансов осуществиться.
– Это так, – согласился лорд. – И принимая во внимание то, что я – ваш пленник и обязан вам ни много ни мало своей жизнью, и, более того, то, что девушка, к несчастью, находится в других руках, я даю согласие. Помогите мне со своими воинами и…
– Милорд, – воскликнул Дик. – Мои воины – это те самые люди, обществом которых вы попрекнули меня.
– Что ж, пусть они будут кем угодно, но сражаться умеют, – ответил лорд Фоксхэм. – Так помогите же мне, и, если мы вам вернем девушку, слово рыцаря, она выйдет за вас! – Дик опустился на одно колено перед своим пленником, но тот вскочил, поднял его и обнял, как сына.
– Не нужно, – промолвил он. – Если вы собираетесь жениться на Джоанне, мы с вами должны стать друзьями.
Глава четвертая
«Добрая Надежда»
Через час Дик уже сидел в «Козле и волынке», завтракал и слушал донесения своих посыльных и караульных. Дакуорта все еще не было в Шорби, но такое случалось довольно часто, поскольку у него было очень много дел и самых разных интересов. Он основал братство «Черной стрелы» в самые тяжелые для себя времена, когда у него было лишь два желания: месть и деньги. И все же те, кто знал Дакуорта близко, считали его эмиссаром и представителем великого графа Уорвикского Ричарда, этого великого человека, от которого зависела судьба всего королевства.