Клуб "Твайлайт". Часть 1

Ефремова Тата

— … переплатил в два раза!

— Ренат! Посмотри на меня!

Он скосил взгляд, и они встретились глазами в отражении окна. Марина часто потом вспоминала его взгляд. Его глаза со странной поволокой, когда он обернулся. Воспоминание о взгляде Рената давало ей силы в самые сложные минуты. Парень с самыми прекрасными на свете глазами смотрел на неё таким взглядом, о котором могла бы мечтать любая девушка. А потом этот парень… прыснул, отвернулся и опёрся о спинку стула. Плечи его затряслись.

— Михеева, что у тебя в

пупке?

— Пи… пирсинг… — растерялась Марина. — Мы с девочкой одной летом работали вместе… поспорили… я проспорила… Ренат…

— Господи, — простонал Муратов, ероша волосы дрожащей пятернёй, — как только начинаю думать, что меня уже ничем не удивишь, ты опять что-нибудь откалываешь.

— Ренат, — чуть не плача, протянула Марина.

— Не обижайся, я что-то разнервничался, — он уже был рядом, вскользь поцеловал её в губы, бросился в коридор, на ходу стаскивая джемпер: — Ложись, не мёрзни, я сейчас!

Она легла на свой «подиум», чувствуя себя пациентом на операционном столе. В душе зашумела вода. Марина несколько раз вдохнула и выдохнула, успокаиваясь. Но всё равно вздрогнула, когда Ренат, ещё влажный после душа, с полотенцем вокруг бёдер, скользнул под одеяло.

— Ты точно решила?

— Да.

— Боишься?

— Да.

Ренат поймал её взгляд, спросил с тревогой:

— Это не из-за…?

— Нет. Я уже не вспоминаю. Я тебя люблю. И боюсь. И хочу этого, правда.

— Сладкая моя карамелька. Сегодня твой день рождения, а подарки даришь ты.

— Я же знаю, ты ждал…

— Ты даже не представляешь, как. Не бойся. Я обо всём позабочусь. Я сделаю так, что ты запомнишь эту нашу ночь…

— … сумерки, — серьёзным тоном перебила его Марина, — это наши сумерки.

— …ты запомнишь наши сумерки на всю жизнь. И никогда не захочешь никого, кроме меня. Ничего не бойся, смотри на меня, чувствуй меня, не думай ни о чём… Ты вся… сияешь. Ты знала, что сияешь, как солнце? У тебя на груди… веснушки… настоящая карта поцелуев… и здесь… и здесь…

— Ой! Ренат! — протестующе пропищала Марина, ощутив его губы на животе.

— Я же сказал тебе, ничего не бойся, чувствуй… Господи, пирсинг!!! Поверить не могу!

Мергелевск, август 2017 года

… Пиксель спал у неё в ногах. Ему было хорошо. А Марине было плохо. Ей предстояло свидание, а она никого не хотела … никогда больше, с тех самых сумерек. И это нужно … менять, теперь, когда всё стало потихоньку налаживаться. Нужно что-то с этим делать, пока не поздно. Иначе она никогда не сможет нормально жить.

* * *

— Посмотри на меня! Любимый, посмотри! Я красивая?

— Да.

— Ты меня хочешь?

— Да.

— Ты мой, а я твоя, правда?

— Да.

— Нас больше ничто не разлучит,

правда, любимый?

Ренат жадно отвечал на поцелуи, глядя на неё из-под полуопущенных век. Альбина, дрожа и постанывая, стянула с него рубашку.

— Любимый, как же ты исхудал! Дорогой, — она принялась целовать его в плечи и руки.

— Я скучал… я так скучал по тебе, карамелька…

— И я! Я тоже скучала!

— Где ты была так долго? Почему не пришла ко мне? Я ждал…

— Я здесь, здесь… с тобой… Я никогда больше не уйду.

Альбина села к нему на бёдра, прижалась со сладостным вздохом, медленно расстегнула блузку. Она всё продумала заранее: и бельё, и капельку духов на запястье, тех, что дарил ей Ренат, и мягкий свет. Он пришёл, как и обещала Нора…

… — Вот.

Гадалка не пошевелилась, только посмотрела на браслет из-под век с тяжёлым макияжем.

— Что, не её?! — испугалась Альбина.

— Её, — Нора продолжала сидеть, опустив руки на колени.

— Тогда…

— Видела, как кувшинки растут? Из самой грязи, из болота, из ила. Если пруд пересохнет, замрут, затаятся, а потом снова оживают. И ни одна крошка грязи к ним не липнет. Ничто не пристаёт. Лепестки гладкие…

— Я что, на курсы поэзии сюда пришла? — яростно прошипела Альбина. — Сказали принести? Я принесла! Вот, пользуйтесь.

— Ягодка моя, я тебе сейчас пытаюсь втолковать то, что ты и так должна была давно понять. Есть сферы, в которые лезть не стоит. Есть люди, к которым не стоит лезть. Хочешь, отдам тебе всё, что ты заплатила?

— Ничего не умеете, так и скажите! Я всем расскажу, что вы мошенница!

Нора тяжело вздохнула, медленно встала, бросила через плечо:

— Забери! Вещь эта ему очень дорога. Он за ней придёт. А ты не упусти шанс. Забери, говорю!

— Вы же даже в руки его не взяли.

— А мне и не надо. Когда он придёт, не отдавай браслет ни за что.

— Хорошо, — Альбина взяла со стола украшение и медленно опустила его в сумочку. Сказала хрипло, опустив взгляд: — На Валентинов день ушёл с утра, вечером вернулся пьяный, под глазом синяк. Достал из шкафа, на руку надел. На, Альбина! Носи! Вспоминай любимого! А утром… глаза продрал, чуть не убил, орал: «Кто тебе позволил?! Это не я! Я б не стал! Верни!»

— Говорю же, дорог он ему. Пока браслет у тебя, он будет к тебе приходить. А пока он будет приходить, приручи, прикорми, ты же девка умная, красивая, знаешь, что делать, — гадалка небрежно раскидала по столу засаленную колоду. — Не надевай только, не надо. Выиграешь — таких побрякушек у тебя сотни будут. Сейчас посмотрим, что нарисовалось тут у нас.

Альбина кивнула, завороженно глядя на чехарду грязных карточных лиц.

… — Марина.

— Что? — Альбина застыла с пальцами на застёжке бюстгальтера, медленно опустила руки.