Клуб знаменитых убийц

Харрис Шарлин

Покончив с конференц-залом, я вышла в коридор и открыла следующую дверь — в дамскую комнату. Салли успела побывать и там. Кабинок было всего две, так что, вздумай Мэми здесь скрываться, Салли неминуемо заметила бы ее присутствие. Тем не менее я заглянула под двери каждой из кабинок. Потом распахнула двери настежь. Никого.

На то, чтобы заглянуть в мужскую комнату, расположенную по соседству, у меня не хватило смелости. Пока я в нерешительности топталась в коридоре, в комнату вошел Артур Смит. Так что, окажись Мэми там, он непременно ее обнаружил бы.

Я побрела по

коридору дальше. Тут взгляд мой привлекло какое-то странное пятно, темневшее на ослепительно чистом линолеуме. Я наклонилась, чтобы рассмотреть пятно получше. Оно было красно-коричневого цвета.

Смутное беспокойство, томившее меня прежде, мгновенно сменилось леденящим ужасом. С трудом передвигая трясущиеся ноги, я подошла к последней в коридоре двери, ведущей в маленькую кухню, где мы готовили кофе и сэндвичи. Набрав в грудь побольше воздуха, я распахнула дверь…

…и увидела бирюзовую туфлю на умопомрачительно высоком каблуке, валявшуюся у самого порога.

А потом я увидела брызги крови, покрывающие серебристую дверь холодильника и поверхность плиты.

И плащ, валявшийся на полу.

Наконец я заставила себя взглянуть на Мэми. Она была совершенно и безнадежно мертва. Голова ее была запрокинута самым неестественным образом, темные крашеные волосы насквозь пропитались кровью. Господи, сколько кровищи, промелькнуло у меня в сознании. Похоже, человеческое тело на девяносто процентов состоит из крови, а вовсе не из воды, как я думала прежде.

В следующее мгновение перед глазами у меня заплясали искры, а ноги предательски задрожали. Я ощутила, что опасность совсем рядом. В воздухе витал ее аромат. И эта опасность исходила вовсе не от несчастной Мэми Райт.

Потом до меня донесся грохот захлопнувшейся двери.

— Мисс Тигарден? — громко позвал меня Артур Смит. — Где вы, мисс Тигарден?

— Идите сюда, — прошептала я едва слышно, хотя намеревалась крикнуть во весь голос. — Здесь Мэми. Миссис Райт.

Мне вовсе не хотелось, чтобы меня сочли слабонервной барышней. Но, боюсь, я произвела именно такое впечатление, потому что эффектно завершила свою тираду, грохнувшись на пол. Проклятые ноги отказались меня держать.

Артур вихрем ворвался в комнату. Он уже наклонился, чтобы помочь мне встать, и вдруг замер, как громом пораженный. Глазам его открылась та же самая картина, которая довела меня до обморока.

— Вы уверены, что это Мэми Райт? — выдохнул он.

Та часть моего мозга, которая хоть что-то соображала, подсказала мне, что подобный вопрос отнюдь не лишен смысла. Узнать Мэми было трудно. Ее лицо… Господи боже, лучше не говорить о том, во что превратилось ее лицо.

— Машина Мэми стоит на стоянке, но ее самой нигде не видно, — пролепетала я. — И это ее туфли. Ни у кого больше нет таких.

Впервые увидев Мэми в этих жутких бирюзовых лодочках, я долго ломала голову над тем, из каких соображений женщина может обречь себя на подобную пытку. Лично я, несмотря на удручающе маленький рост, ненавижу высокие каблуки. И никакие силы на свете не заставят меня на них взгромоздиться. Думать о каблуках было приятно. Это отвлекало от мыслей о том, что лежало

сейчас передо мной.

Артур осторожно переступил через меня и склонился над телом. Все-таки он служил в полиции и знал, как следует поступать в таких случаях. Увидав, что он приложил пальцы к окровавленной шее Мэми, я ощутила, как к горлу моему подкатывает ком тошноты. Разумеется, Артур не обнаружил биения пульса. Неужели он на что-то надеялся? Слепому было видно, что Мэми мертва.

— Вы можете встать? — обернулся ко мне Артур.

— Попробую, — буркнула я. — С вашей помощью.

Без лишних церемоний Артур привел меня в вертикальное положение и поволок к дверям. Я почувствовала, какие у него сильные руки. Когда мы оказались в коридоре, Артур, придерживая меня за талию, закрыл дверь в злополучную кухню и прислонил меня к этой самой двери. Его глубоко посаженные голубые глаза смотрели на меня сочувственно.

— Вы легкая, как перышко, мисс Тигарден, — сообщил он. — Ничего, сейчас вам станет лучше. Старайтесь дышать как можно глубже. А я пока позвоню по телефону.

— Хорошо, — раздался у меня в ушах мой собственный голос, который я с трудом узнала — таким он был слабым и жалобным.

Раньше я часто размышляла о том, сумею ли сохранить хладнокровие, если обнаружу труп. Вот этот драматичный момент настал. Приходится признать, что меня вряд ли можно счесть образчиком хладнокровия. Тихонько поскуливая, я наблюдала, как Артур направляется к телефону. Хорошо, что телефон был совсем близко. Стоило мне представить, что я останусь в коридоре одна — точнее, в обществе лежащего за дверью трупа, — у меня снова начинали дрожать колени.

Пока Артур что-то бурчал в телефонную трубку, я не сводила глаз с двери в гостиную. Наверное, Джон Квинслэнд никак не может взять в толк, куда я запропастилась. Ведь уже время открывать заседание. Через несколько минут кто-нибудь отправится меня искать — в точности так, как я отправилась искать Мэми. Картина, которую я только что видела, вновь встала у меня перед глазами. Я старалась не думать о том, что Мэми мертва и этот факт относится к разряду непоправимых. Надо воспринимать случившееся как сцену из фильма, внушала я себе. Фильма, в котором Мэми Райт досталась роль трупа. Скажем откровенно, не слишком выигрышная роль. Без слов и движений. А вот мне выпала роль человека, который обнаружил труп. Роль для настоящей кинозвезды. И я не ударю лицом в грязь.

А еще у каждого фильма обязательно должен быть режиссер, сказала я себе. Именно он выбирает сценарий и декорации. Именно он организует действие. Внезапно в памяти у меня всплыл еще один эпизод картины. Короткий, но важный эпизод. Прежде страх, поглотивший все мои чувства, мешал мне постичь режиссерский замысел. Но теперь он был мне совершенно ясен.

Муть, стоявшая у меня перед глазами, моментально развеялась. Я позабыла о тошноте и отвратительной слабости в коленях.

Артур тем временем повесил трубку, подошел к двери в гостиную и приоткрыл ее ровно настолько, чтобы просунуть туда голову. До меня долетел оживленный гул голосов. Все прочие члены клуба еще пребывали в блаженном неведении.