Клуб знаменитых убийц

Харрис Шарлин

— Приятное пробуждение, — заявила я.

Робин наклонился и поцеловал меня еще раз. Я почувствовала, как ко мне возвращаются бодрость и энергия.

— Наверное, эти двое повредились в рассудке, — заметила я несколько минут спустя.

— Это покажет психиатрическая экспертиза, — пожал плечами Робин. — Хотя, конечно, нормальными их никак не назовешь. Думаю, им обоим казалось, что они всего-навсего придумали на редкость интересную игру. Это ведь так увлекательно, читать в книгах о громких убийствах, а потом воплощать их в жизнь. Они всегда действовали по плану, но в случае с Филиппом прокололись. Бэнкстон схватил мальчика, подчинившись внезапному импульсу. Будь он малость посообразительнее, то ни за что

не стал бы оставлять Филиппа в собственном доме. Отвез бы к Мелани или куда-нибудь еще. Они не приняли в расчет, что ты немедленно отправишься на поиски. И что у тебя есть запасные ключи от всех дверей.

— А как вы догадались, где мы?

Мне было так тяжело возвращаться к пережитому, что до сих пор я воздерживалась от каких-либо расспросов.

— Я видел, как вернулась Мелани, — пояснил Робин. — И обратил внимание, что она ведет себя как-то странно. Она явно куда-то торопилась и, столкнувшись со мной, не смогла скрыть своей досады. Я обратил внимание, что отсутствовала она всего минут десять, и, естественно, задался вопросом: куда и зачем она ездила? Она сама поспешила сообщить, что ездила за магнитофоном. Магнитофон она держала в руках, так что скрыть его от меня не было никакой возможности. Но мне трудно было поверить, что им с Бэнкстоном вдруг приспичило потанцевать. Я обыскал весь квартал, но ты словно сквозь землю провалилась. А потом у меня начала наклевываться догадка. Сначала внезапно исчезает Филипп, потом ты. При этом по улице не проехал они одной чужой машины. Только машина Мелани. Сама она пыталась сделать вид, что обеспокоена пропажей Филиппа, но, на наше счастье, на этот раз сыграла из рук вон плохо. И этот чертов магнитофон, который так срочно понадобился им с Бэнкстоном. В общем, я решил проверить свою догадку. — Робин крепко сжал мою руку. — Сам не знаю, как мне удалось убедить мистера Крэндалла, что нам следует вооружиться и пойти в атаку на дом Бэнкстона. Хотя, по совести говоря, долгих уговоров не потребовалось. Джед сам заявил, что медлить нельзя. Сказал, если я ошибаюсь, Бэнкстон простит нам наше вторжение. В конце концов, речь идет о пропаже женщины и ребенка. Снял со стены два револьвера и зарядил их. В общем, старина Джед — молодчина. Ему бы быть шерифом на Диком Западе.

— Но как вам удалось проникнуть в дом? Мелани сказала, что заперла все двери.

— Представь себе, у миссис Крэндалл оказался запасной ключ. Она хотела вернуть его тебе, но по ошибке отдала совсем другой. Насколько я понял, прежде в доме Бэнкстона жила довольно несуразная дама, которая постоянно запиралась изнутри и потом не могла выбраться. Она и вручила второй ключ миссис Крэндалл. Надо бы написать ей благодарственное письмо.

Я засмеялась и тут же поморщилась от боли. Доктор сказал, что я смогу вернуться домой уже через пару дней. По его словам, два сломанных ребра и ключица не относились к разряду опасных повреждений. Наверное, с медицинской точки зрения травмы были не слишком серьезными, но они доставляли мне уйму неудобств. Не говоря уже о синяках, покрывавших затейливым узором мое тело.

Мама заявила, что, пока я окончательно не поправлюсь, мне лучше пожить у нее, однако я решила отклонить приглашение. Конечно, мама сделает вид, что смертельно обижена, но я сумею это пережить. В конце концов, у меня тоже есть повод обижаться. Сегодня утром мама примчалась в больницу с перевернутым от ужаса лицом, но, по обыкновению, с безупречным макияжем и причесанная волосок к волоску. Естественно, она заключила свое злополучное чадо в объятия, осыпала поцелуями и даже пролила над ним пару слезинок — к слезам она, надо сказать, прибегает только в исключительных случаях. Однако, узнав, что мой таунхаус, как и таунхаус Бэнкстона, остался без всякого присмотра и теперь в нем хозяйничает полиция, мама решила, что имущество нуждается

в ее заботах куда больше, чем дочь, которая, в общем-то, пострадала не слишком сильно. Пожелав мне скорейшего выздоровления, она отправилась оберегать нашу собственность от возможного урона.

Кстати, мама с юности дружит с матерью Бэнкстона, и, разумеется, перспектива встречи со старой подругой вызывала у нее содрогание.

— Ах, до чего мне жаль бедняжку, — простонала она, когда разговор зашел о миссис Уайтс. — Как она теперь будет смотреть в глаза людям? Ума не приложу, почему Бэнкстон вырос таким чудовищем. Все его братья и сестры — порядочные люди. А в него точно бес вселился. Вы же с ним знакомы с детства, Аврора. Как ему взбрело в голову над тобой измываться? И не только над тобой, но и над маленьким ребенком!

— Никогда нельзя сказать определенно, по какой причине в голове у человека заводятся тараканы, — заметила я. — Наверное, собственная жизнь казалась Бэнкстону слишком скучной и монотонной и ему захотелось внести в нее разнообразие. Пережить волнующие мгновения. Почувствовать, как в крови бурлит адреналин.

Честно говоря, я не испытывала ни малейшего сочувствия к матери Бэнкстона. Может быть, потом, когда пережитый ужас отойдет в прошлое, я стану более снисходительной и отзывчивой. Но не сейчас. Сейчас я слишком измучена. Мое тело покрывают синяки и ссадины, перебитая ключица не дает пошевелить рукой. Я чувствовала себя до крайности непривлекательной, и даже поцелуй Робина не исправил положения, а лишь подарил мне надежду, что когда-нибудь я снова смогу испускать волны соблазна. Я благодарно взглянула на Робина, который надевал куртку, собираясь уходить.

— Робин, — промурлыкала я, ощущая, что вот-вот провалюсь в сон.

Он повернулся, и я поняла, что события вчерашнего вечера не прошли для него даром. Плечи его ссутулились, в уголках рта залегли глубокие морщины. Даже огненно-рыжие волосы, казалось, потускнели.

— Ты спас мне жизнь, — сказала я.

— Нет, жизнь тебе спас Джед Крэндалл, — возразил Робин. Как и всякий истинный герой, он не пренебрегал таким украшением, как скромность. — А я ему только помогал.

— Ты спас мне жизнь, — повторила я. — И я тебе очень благодарна. — В следующее мгновение сон накрыл меня мягкой волной.

Когда я проснулась, в окна палаты било яркое солнце, а часы показывали три часа. На стуле у кровати кто-то сидел. Какой-то крупный широкоплечий мужчина. Он спал, уронив на грудь белокурую голову и сладко похрапывая. Артур! Я и забыла о своем втором поклоннике.

Во рту у меня пересохло, и я потянулась за стаканом с водой, который стоял на столике у кровати. Естественно, дотянуться мне не удалось. Продолжая попытки, я сделала неловкое движение, и боль, пронзившая руку, заставила меня тихонько заскулить. Артур проснулся и подал мне воду.

— Прости, что разбудила тебя, — сказала я, осушив стакан.

— Я не спал, — возразил Артур. — Так, слегка задремал.

— Как идет следствие?

— Успешно. Удалось найти кое-что интересное. Представляешь, дома у Мелани Кларк хранились своеобразные сувениры. Фотографии, попросту говоря. Множество фотографий. И на них…

Я яростно замотала головой, давая понять, что не желаю слышать, что именно изображено на этих фотографиях.

Артур понимающе кивнул.

— Короче, от этих картинок мороз идет по коже. Да, знаешь, что еще выяснилось? Моррисона Петтигрю малышка Мелани прикончила собственноручно. Завязала с ним знакомство, так сказать, интимного характера, а во время первого свидания, когда он разделся и предвкушал несколько приятных минут, прирезала его, как кабана. Потом впустила в дом Бэнкстона, и они вместе затащили беднягу в ванну.

— Насколько я понимаю, они сознались?

— Да. Точнее, сознался Бэнкстон. Он очень горд своими подвигами.