«Клубок» вокруг Сталина
Шрифт:
Офицеры и генералы царской армии по праву назывались «военспецами». Благодаря им сохранялись некоторые традиции русской армии в новых социальных условиях. Однако это обстоятельство нравилось далеко не всем.
Приходится с сожалением констатировать, что инициатором массовых репрессий в Красной армии среди командиров-военспецов выступил такой крупный и талантливый военачальник как Иероним Петрович Уборевич. При этом его ориентация была не столько на «пролетарские» вооруженные силы, сколько на германскую армию.
Обратим внимание на знаменательные высказывания германского посла
«Ворошилов устроил обед… Мы встретили там еще Енукидзе, здешнего «Мейснера» (Мейснер был своего рода министром двора и доверенным лицом президента Германии фельдмаршала фон Гинденбурга. — Авт.), Крестинского, Тухачевского — преемника Уборевича на посту начальника Управления Вооружений, заместителя Председателя Военного Совета…
Я беседовал особенно много с Тухачевским, который имеет решающее значение в деле сотрудничества с «Рейнметаллом» и для того учреждения, которое возглавлялось до сих пор Нидермайером (разведка Германии. — Авт.). Он далеко не является… тем прямолинейным и симпатичным человеком, столь открыто выступавшим в пользу германской ориентации, каковым являлся Уборевич.
Он — скорее замкнут, умен, сдержан. Надеюсь, что и он будет сотрудничать лояльно…»
Если германофильство Тухачевского может еще вызывать сомнения, то симпатии Уборевича к Германии были очевидны. Даже в его характере были черты, считающиеся германскими: аккуратность, педантичность, пунктуальность, точность. Его связи с немецким Генштабом ширились и крепли по мере того, как учащались его поездки в Германию.
Целый ряд обстоятельств, характерных для конца 20-х годов, содействовал усилению недоверия и подозрения к военспецам: крестьянские и казацкие восстания, забастовки в городах, протесты верующих. На этом фоне стали арестовывать сначала бывших белых офицеров, уволенных из РКК несколько лет назад. Затем тех, кто имел неосторожность вернуться из эмиграции в столь неспокойное время. Забирали прежде всего бывших гвардейцев, казачьих офицеров.
А потом пришел черед основной массы военспецов, служивших в Красной армии в Гражданскую войну. (Последняя волна репрессий против них пришлась уже на середину 30-х годов.) Однако мечты Уборевича, что вместо них придут «немецкие друзья», не оправдались. Гитлер, придя к власти, постарался обеспечить вермахт хорошими специалистами. Он собирал немецких офицеров, рассеявшихся из-за безработицы от Парагвая до Китая в качестве военных советников. Они вернулись с почетом. А Красная армия лишилась очень большой части своего золотого фонда.
Безусловно, велика вина в этом Сталина как руководителя страны. Но разве меньше вина Уборевича и Тухачевского, Якира и Гамарника, а также многих других руководителей РККА различного уровня?
Когда выяснилось, что Ягода арестовал несколько тысяч офицеров, сталинское руководство (и сам он, по-видимому) осознало пагубность таких мероприятий. Ворошилов выпустил из тюрем и лагерей военспецов, собрал их, принес извинения, выдал по тройному окладу, по два комплекта обмундирования и отправил на курорты. Увы, из расстрельных подвалов уже нельзя было никого вернуть.
Такой страшной была цена карьерных ухищрений кандидатов
В результате германская армия начала Вторую мировую войну, имея даже командиров рот с боевым опытом Первой мировой. Поэтому они и начали так блестяще военные действия и против западных стран, и против СССР. Конечно, самое главное — это итог войны. Но если бы не «мероприятия», начатые Уборевичем, Красная армия в первые же месяцы войны смогла бы дать достойный отпор агрессору.
Вопрос в том, для чего «красные Бонапарты» упорно внедряли в руководство армией «своих» ставленников вместо военных дореволюционной закалки? Ведь и без того Уборевич или Тухачевский занимали достаточно высокие посты. Скажем, Тухачевский был заместителем Наркома военмора и членом ЦИК всех созывов.
Судя по всему, эти люди готовились к борьбе за власть не только в вооруженных силах, но и в стране. На первых этапах этой борьбы Уборевичу удалось в то время, когда Ворошилов был отправлен в длительный отпуск, замещать его на посту руководителя Красной армией, хотя в партийных кругах его репутация была невысока. Из-за интриг Тухачевского был снят с поста начальника штаба РККА военспец Б.М. Шапошников, едва не угодив за решетку, где оказались многие его сослуживцы.
Серьезные изменения произошли и в руководстве другой силовой структуры — ОГПУ. Его руководитель Менжинский безнадежно тяжело болел. На его наследство претендовал Ягода. Но сфабрикованное при его активном участии «дело военспецов» вызвало возмущение и противодействие некоторых влиятельных авторитетных чекистов, в частности Е.Г. Евдокимова.
Сталин встал на сторону Ягоды. Его оппоненты были сняты с руководящих постов. Один из них, Ольский, «за дискредитацию руководства ОГПУ» был выведен из этой организации и направлен заведовать общепитом.
По-видимому, поначалу Сталин действительно поверил в то, что его власти и вообще СССР угрожают совместные действия белоэмигрантов и бывших царских офицеров, оставшихся в Красной армии. Но в дальнейшем агентурные данные, прежде всего Фермера, заставили усомниться в такой версии. Многие из обвинявшихся военспецов были освобождены из-под стражи прямо в зале суда. Однако, бывший царский генерал и барон В.Ф. Ольдерогге стараниями Тухачевского угодил в расстрельный подвал.
Это трагическое обстоятельство ярко характеризует личность Михаила Николаевича Тухачевского. Он не простил разноса, который учинил ему Ольдерогге, бывший в период Гражданской войны командующим Восточным фронтом.
Зимой 1920-го командарм 5-й Красной армии Тухачевский из-за гулянок в своем штабе прозевал окружение вверенной ему армии колчаковцами и едва не погубил свои войска (как позже он это сделал под Варшавой).
В конце концов этот «Красный Бонапарт» в июне 1931 года был назначен вместо Уборевича заместителем Наркома военмора и председателя Реввоенсовета, когда затянувшийся отпуск Ворошилова закончился. Восхождение Уборевича к вершинам власти закончилось, и он был отправлен командовать Белорусским военным округом, пойдя на понижение.