Клуша
Шрифт:
Первое время Клава надеялась, что отношения с коллегами наладятся. Но даже руководство, похоже, стремилось внести разлад в коллектив. Ирина Николаевна одним своим присутствием умудрялась делать сносную атмосферу в магазине невыносимой. Она требовала, чтобы девушки постоянно потакали клиентам. И если в этом Клава еще могла ее понять, то причин, по которым их заставляли проводить еще по часу за уборкой после закрытия магазина – уже нет. За дополнительную работу, как поняла Клава, не платили, и потому девушки изо всех
Поскольку Клава новенькая, ей доставалось больше всех. Таская ведро с водой за собой по залу, она размышляла о том, что устроиться уборщицей ей и так ничего не мешало. Работала бы меньше, а платили столько же.
Кроме мытья полов надо было еще привести в порядок обувь на полках, сами полки, зеркала, и в конце, как все будет готово – поставить дверь на сигнализацию.
– А теперь, – сказала Клава сама себе, запирая наконец дверь, – можешь отправляться на бал, Золушка.
На улице уже зажглись фонари. Клава сунула руки в карманы ветровки. Она всегда носила ее с собой на случай непогоды. Домой хотелось прогуляться пешком. Завтра выходной, особых дел нет, зато можно будет ничего не делать с чувством удовлетворения, а не вины, как обычно.
– Эй, Клуша!
Клава даже вздрогнула, настолько ее резануло старое прозвище. Она невольно оглянулась.
– Оболдуев! – сказала она с досадой.
– Ты откуда это? – это и в самом деле был Борька. На этот раз он оказался одет по-деловому – черные штаны, рубашка, сдвинутый на бок галстук.
– С работы, – сказала Клава. – Ты, я вижу, тоже. Нарядный какой, при костюме. В банк ходил?
– Вроде того. Тебе куда?
– Домой.
– Подвезти?
– А тебе по пути вообще? – Клава подозрительно прищурилась. – Или ты меня заманиваешь в машину, чтобы потом увезти в лес и съесть?
– Почему съесть? – не понял Борька.
– А что же еще со мной можно сделать? – удивилась Клава.
Борька покраснел и рассмеялся.
– Нет, – сказала он, – нет, я людей не ем. Честно.
– Какое облегчение. Ой, извини, мне звонят.
Борька терпеливо ждал, пока Клава выудит из сумочки свой надрывающийся телефон, оглашавший улицу древним хитом Сердючки.
– Да? – сказала Клава.
– Привет! Что делаешь? – женский голос в трубке показался совершенно незнакомым.
– Домой с работы иду, – сказала Клава. – Привет.
– Ты не узнала меня? Я Алина.
Клава выдохнула с облегчением.
– Привет, Алина, – да, я помню, мы договаривались, но я в выходные работаю, а завтра как раз нет. Может, если хочешь встретиться, то завтра?
– Как скажешь, – сказала Алина. – Как вообще дела?
– Нормально.
– Пока не родила? – Алина явно улыбалась.
– Да вот три года как, – рассмеялась Клава.
В трубке поперхнулись.
– Да, сынишке три года уже. – радостно сообщила Клава,
– Да никак пока. Завтра в три. Только где?
– Давай в кофейне. Вот знаешь, на улице Ленина, прямо напротив Совкомсбербанка. Всегда хотела там побывать, но не приходилось.
– Я знаю, где это. Хорошо. Завтра увидимся.
Клава нажала отбой с чувством легкого раздражения.
– Извини, – сказала она Боре, – Алина звонила. Ты помнишь ее? Наша одноклассница. Ну, высокая такая, еще коса была как мой кулак. Училась на отлично и вообще, умница красавица, не то что я, – она хихикнула, стараясь скрыть смущение.
– Помню, – сказал Борька.
– А, точно, вы же встречались, – улыбнулась Клава. – Была какая-то история. Ты отбил ее у парня, потом вы встречались, он даже угрожал тебе. А потом вы вдруг расстались ни с того ни с сего, почти перед самым выпускным. Что только не рассказывали тогда, и что она изменила тебе с Максом, и что ты ревновал ее жутко. Я мало что знаю, поскольку не люблю лезть в такие дела. Но, ох, про ваш роман можно было книжку написать. Сколько лет-то прошло, да? И не поверишь.
– Ну да.
– Мы завтра с ней встречаемся, – сказала Клава. – Сказать, что я тебя видела?
– Эм, у тебя есть ребенок? – внезапно спросил Борис.
– Да, а что такого? – удивилась Клава. – Многие в моем возрасте уже имеют детей.
– Ты замужем?
– … Нет.
Борька задумчиво потер переносицу. Клава выжидательно смотрела на него.
– Я передам Алине привет, – сказала она.
– Ага, – сказал Борька.
– Пока, – сказала Клава, поскольку разговор явно расклеился.
– Пока.
Клава развернулась и пошла своей дорогой. Ее так и подмывало оглянуться, все казалось, что Борис Вологдуев так и стоит там, погруженный в свои мысли.
Клава смотрела на светящиеся вывески магазинов. Представляла, как с первой зарплаты купит себе новую сумочку, звуковую азбуку Олежке и что-нибудь для мамы. А завтра ее законный выходной и даже кофейня с подругой. Все как у нормальных людей.
Впервые за несколько недель Клаве почудилось, что ее жизнь налаживается.
Едва придя домой, Клава потискала маленького Олежку. Ну ужин ждал подогретый суп. Клава терпеть не могла материнские подогретые супы, ей казалось, что они становятся совсем пресными, безвкусными.
– Пришла, работница? – Мария Васильевна вплыла в кухню и взяла кружку – налить чай. – Как прошел день?
– Отлично. Одна из коллег оказалась чайлдфри – это которые детей не выносят.
– Порой я их понимаю.
– Мама, как можно Олежку ненавидеть, ты что?
– А Олежка тут при чем? – искренне удивилась Мария Васильевна, и Клава поняла, что мама говорит об учениках.