Клятва дракона, или Непокорная невеста
Шрифт:
— Фу! Все ты врешь! Обычная.
Она вдруг зажмурилась и вгрызлась в собственную руку.
— Вот! Сравни, — протянула ее мне. Я уставилась на приличный такой след от ее зубов. Девчонка себя не пожалела. — Давай, смелее? Или забоялась?
— И ничего я не забоялась! — я тоже слизнула каплю ее крови.
— Фу!
— Еще скажи, что твоя не такая же, — она заливисто расхохоталась, а затем снова протянула руку, но уже для рукопожатия. — Анатрана Лис. Можно просто Ана.
— Тала… Талира Малина, — представилась я новым
— Никакая ты не Малина! — хитро сощурилась рыжая.
— Откуда знаешь? — я нахмурилась.
— Знаю. Ты же от ректора Цветаны только что вышла. Она многим дает новые имена. Но не переживай, я никому не скажу. Мы же теперь кровные подруги, верно? — Ана мне лихо подмигнула и помахала укушенной рукой.
Моя новая знакомая была такая светлая, солнечная и жизнерадостная, что я как-то разом позабыла обо всех горестях и улыбнулась:
— Верно!
— Слушай, а что это был за мужик?
— Какой мужик?
— Ну, важный такой. Который едва тебя с ног не сбил и даже не извинился.
— Это не мужик. Это мой отец, — снова погрустнела я.
— Во-о-он что, — улыбка пропала с лица Анатраны. — А я думала, ты отца звала, чтобы он этому невоспитанному хрену навалял. Ой! — подпрыгнула вдруг она, потирая зад. — Но ведь хрен — растение! — выкрикнула она куда-то в небо и, чуть присев, зажмурилась.
— Что с тобой? — ничего не понимая, я уставилась на подругу.
— В академии нельзя ругаться.
— Неправда! — возмутилась я. — Еще как можно!
— А вот и нельзя!
— А вот и можно!
Мы уставились друг на друга, стиснув кулаки. Но тут Ана расслабилась и снова просияла улыбкой, на этот раз уж больно коварной:
— Хорошо. Обзови меня как-нибудь.
— Да вроде бы не за что… — я даже растерялась.
— То-то же! Испугалась, да?
— И ничего я не испугалась! Просто мой отец только что ругался. Обозвал меня проклятым отродьем, и ему ничего за это не было…
— Это потому что он мужчина. Правило только учениц и адепток касается. Тебе сколько лет? Мне двенадцать, — резко сменила она тему.
— И мне.
— Слушай. Это, конечно, не мое дело, но отец у тебя какой-то странный.
Я тяжело вздохнула.
— Раньше он меня любил. Или мне так только казалось? Тогда он не обзывался, по крайней мере. За что, Ана? Что я ему такого сделала, а? — мне снова захотелось плакать, и я отвернулась.
Анатрана подошла и обняла меня за плечи.
— Не плачь, Лира. Все будет хорошо. В Долине весело, ты быстро забудешь о плохом. Будем дружить, учиться, а на каникулах будем ездить ко мне. Я познакомлю тебя со своими родителями и братьями.
— У тебя много братьев?
— Если родных, то шестеро. Если двоюродных, то… Я и не сосчитаю даже, наверное, — она рассмеялась и подмигнула: — Марк — самый симпатичный, а Калеб — самый умный. Отец говорит, когда-нибудь передаст ему главенство в семейной компании.
— Ого! Удивилась я. А у меня только
— Это как же так? — Ана увлекла меня на уютную лавочку среди клумб и цветов.
— Отец женился, когда мне исполнилось пять…
Калле, Хрустальная Принцесса, дочь герцога Дюштрассе из Ониксовых Скал была моложе моего отца на восемнадцать лет. Светлокожая темноволосая красавица, холодная и надменная, сразу меня невзлюбила. Первое время я честно старалась быть хорошей девочкой, как и просил папа. Но милая со мной при отце, Калле один на один откровенно шпыняла падчерицу. Так прошло несколько месяцев.
За этот время я резко повзрослела, закалилась и решила, что хорошей девочкой быть совершенно не выгодно. И я стала плохой. Очень плохой девочкой. Больше я не оставалась в долгу, терпеливо снося пакости Калле. Я подкладывала в ее туфли собачьи фекалии. Подсовывала червяков в кошелек, выбрасывала в свинарник шкатулки с драгоценностями. Убегала и пряталась от наказания. Отец был очень недоволен и не верил, что плохая здесь как раз Калле. Так что доставалось только мне.
В общем, я боролась за внимание отца не на жизнь, а насмерть, а Калле еще какое-то время изображала вежливое внимание, а затем поставила отцу: ультиматум или она, или я. Отец сделал выбор не в мою пользу, и на следующий день отвез меня к своей двоюродной сестре тетушке Дорофее Блэкрок. С тех пор и до сегодняшнего дня я жила в ее старом, продуваемом всеми ветрами, поместье.
Тетя Дора была добра ко мне и любила по-настоящему. Устраивала праздники, нанимала учителей, целовала и читала сказки на ночь. Она стала мне ближе всех.
Обо всем этом я вкратце поведала своей новой подруге, впервые в жизни кому-то рассказывая свою историю.
— Единственное, я так и не поняла, почему ты — «проклятое отродье». И где твоя мама? Почему она не забрала тебя?
— Наверное, не смогла… — я пожала плечами.
Сколько раз я и сама задавалась подобным вопросом.
— Не обращай внимания на слова Калле, милая. Просто она не может завести своих детей, вот и срывает на тебе зло. Завидует. Ты уж прости несчастную Хрустальную Принцессу, — отвечала тетя Дора, когда я в сотый раз пыталась это выяснить. — Вот родится у нее ребеночек, тогда она и подобреет.
— И отец меня заберет?
— Обязательно заберет! — годами повторяла тетя, ласково мне улыбаясь, но со временем я научилась замечать подозрительный блеск в ее глазах.
В поместье приезжали учителя, и я прилежно училась всему, что мне преподавали, надеясь, что когда отец узнает о моих успехах, будет гордиться. Иногда я получала от него письма, где он меня хвалил и обещал забрать, как только ребенок родится. Пять лет назад у меня появилась младшая сестренка Миррэ, но отец обо мне так и не вспомнил. А вскоре я выяснила, что письма от него мне на самом деле пишет тетя. Пишет и плачет, повторяя: «Бедная деточка!»