Клятва дракона, или Непокорная невеста
Шрифт:
— Не думаю… — отмахнулась Ана, отнимая локон у противной тетки.
По правую руку от Калле дворецкий усадил Дагбьярта, а Аудбьерну досталось место напротив Рена, что соответствовало высокому положению младшего принца.
Элине чуть больше посчастливилось с соседями — она разместилась между Ёрни и Ярти и получила возможность сидеть рядом со своим истинным. Мне же досталось место между Аной и Миррэ. Не самый плохой вариант, но сейчас я отчаянно нуждалась в поддержке Ренгольда.
— Не понимаю, зачем так заморачиваться? Это всего лишь ужин… —
— Мама хочет, чтобы все соответствовало высокому статусу гостей, — попыталась заступиться за Калле сестра.
— У костра мы не придавали рассадке такого значения, — парировала я.
Мачеха услышала мое ворчание.
— Но мы сейчас не у костра, милая. Не стоит пренебрегать правилами, — заметила она.
Я не стала отвечать, и Калле завела вежливый светский разговор, а слуги принялись наполнять наши тарелки. Неожиданно я отметила, что еда не дурна, столовая уютна, слуги вышколены, а у моей мачехи, оказывается, есть чувство юмора и обаяние. Пожалуй, если бы прошлое не омрачало нашу встречу, я бы непременно очаровалась Хрустальной Принцессой.
На горе Калле я была предвзята и искала подвох и двойной смысл в каждом сказанном ею слове, даже когда она поинтересовалась погодой в Долине Весенних Первоцветов.
— Спасибо, эшшери Калле. В Долине погода просто чудесная! Там намного теплее, и уже можно ходить в легких платьях, — ответила за всех Элина.
— Как и всегда, — хмыкнула Ана.
— Я даже немного завидую, — мечтательно вздохнула Калле. — Когда Рихард вернется, предложу-ка ему съездить туда на отдых. Заодно заглянем в академию, чтобы поговорить с эшшери Цветаной.
— Мама! Это было бы просто чудесно! — просияв, воскликнула Миррэ.
— А разве Талария учится не в Академии Семнадцати Ветров? — захлопала глазами Федросэ.
— Нет, тетя. Я же тебе рассказывала, — мягко улыбнулась ей Калле и дала слугам знак приступить к смене блюд.
— Ах да! Ведь та академия только для стихийных магов? — уточнила эшшери Кляйн, ловко ухватив вилкой с тарелки в руках слуги остаток салатного листа.
Ана, повернувшись ко мне, незаметно скорчила брезгливую гримасу, а я скрипнула зубами.
— Верно, тетя, — подтвердила мачеха.
— Да-да, ты говорила, а я совсем запамятовала. Прости, дорогая. С тех пор как умер мой Ланге, память стала меня подводить. Все забываю! — пожаловалась вдова.
— Ничего. Вот мой прадед годам к ста пяти такое отчебучивал… — осклабился Ёрни, но тут же вспомнил, что он не в кругу друзей у костра, кашлянул и принял благопристойный вид почти так же, как это делают дети.
Угадать в этом неотесанном чурбане со шрамом че6рез все лицо принца можно было с трудом. Похоже, железный дракон плюнул на воспитание младшенького сразу, как тот родился. Или же младшенький плюнул на все условности и жил так, как ему нравится?
— У твоей падчерицы нет дара стихий, но как же это вышло? Рихард такой сильный маг… — принялась сокрушаться противная тетка.
Почему-то
Непреодолимое желание оставить последнее слово за собой взяло верх:
— У меня нет дара стихий, потому что отец его заблокировал!
Калле уставилась на меня удивленно и одновременно настороженно.
— Что ты такое говоришь, Талария?
Я прямо почувствовало, каким злым стало мое лицо. Ухмыльнулась, глядя мачехе в глаза, и принялась рассказывать:
— Мне было двенадцать, и я тренировалась изо всех сил, чтобы снова заслужить любовь папы. У меня проснулась магия. Стихийная магия, — акцентировала я намеренно. — Думаешь, он порадовался? Нет! Герцог просто наорал на меня и заставил выпить черное зелье! — закончила я едва ли не криком.
— Какое еще зелье? — спросила мачеха растерянным шепотом. — Какое такое зелье, Талария?!
От негодования, казалось, я оглохну и ослепну.
— Не притворяйся, Калле! Это ведь ты ему приказала, да? Даже избавившись от меня, ты продолжила ревновать… — С трудом вернув себе самообладание, я продолжила уже почти спокойно: — К счастью, у меня обнаружился еще один редкий дар. Я — мастер чудовищ. И если бы я могла, то навсегда избавилась бы от проклятой стихийной магии. Она мне не нужна!
Отложив приборы, я уставилась в тарелку, размышляя, не уйти ли мне из-за стола. Есть расхотелось окончательно. Остановила мысль, что остальные голодны, но если уйду я, то с большой вероятностью, друзья последуют за мной. Эгоистично лишать их ужина.
После моей вспышки за столом повисло тягостное молчание, которое неожиданно нарушила Миррэ.
— Сестренка, я ужасно сожалею, что отец так несправедливо с тобой обошелся… — Она накрыла мою руку своей, и на этот раз Калле не стала делать ей замечаний.
Замерев, я смотрела на тонкие пальчики, чуть сжавшие мои в молчаливой поддержке. Может, правильнее было убрать руку, но я внезапно обнаружила, что не в состоянии оттолкнуть сестру...
— Простите, что испортила ужин, — выдавила из себя, ни на кого не глядя, но отчетливо ощущая на себе взгляды присутствующих.
— Ничего. Тебя можно понять, — откликнулась Калле. — Простите, я правда, ни о чем не знала… Рихард всегда говорил, что у его дочери только природный дар, а я… Я Таларию и не видела с тех пор ни разу… — залепетала она растерянно.
Ужин мы завершали в тишине, и даже тетя Федросэ прекратила донимать Ану, заняв рот едой. Драконы, поблагодарив хозяйку и похвалив ее поваров, поднялись, чему я несказанно обрадовалась. Все равно неспособна была больше съесть ни кусочка.
Ренгольд подошел, молча взял меня за руку и не выпускал, пока шли от столовой в гостевое крыло. Он молчал до момента, когда все разбрелись по комнатам, оставив нас одних. После притянул меня к себе и крепко обнял.