Клятва Гиппо Кратоса

Еникеева Эльвира

– Не похоже как-то на призраков, – покачала головой Бекка. Мэри кивнула.

– Да, это, видно, какие-то другие существа… Но на моей памяти никого подобного нет. А на твоей, Иса?

– Думаешь, я бы пугалась, если б знала, кто они? – хмыкнула корова. – Пускай твои ребятки будут на чеку, Мэри.

– А… волчица… Она была такая… белая, да? – очень тихо уточнил Дункан, робко поднимая лапку.

На него немедленно воззрились четыре пары глаз – трех дам и одного дворецкого, очень вовремя решившего подать закуски.

– А ты откуда знаешь,

солнышко? – негромко осведомилась Луиса. – Тоже встречал ее?

– Не то чтобы… Это глупо, но… Вчера вечером, – начал Дункан, косясь на Бекку, – мы с ней пробрались в малую гостиную, и Бекка мне играла на фортепиано… Было красиво … Но я увидел… Увидел…

– Что ты там увидел? – грозно вопросила маленькая волчица.

– Волчицу и другого зверя, – ответил Дункан. – Как мелкая зубастая собака, но страшная… А волчица… Она такая… Как Бекка, но совершенно белая. И… они дрались. Волчица и этот зверь. Волчица победила.

– Видение? – засомневалась Мэри.

– А что ты играла? – спросила Луиса.

– Папину последнюю сюиту… – проговорила Бекка. – Но, сколько я ее ни играла раньше, никаких волчиц я не видела… Может, у тебя глюки? Может, ты тю-тю, а, Ду-Ду?

– Нет, на самом деле звучит не так уж и безумно, – возразила Мэри. – А, скажи-ка … Когда твой отец написал эту сюиту?..

– Да за месяц до смерти, я думаю, – пожала плечами Бекка. – Или за два…

Повисла напряженная тишина. Первой молчание нарушила Луиса – она кашлянула в копытце и поинтересовалась:

– Прости, конечно, но… Ты уверена, что Лукас Ноут не…

Бекка возмущенно сверкнула глазами.

– Что за вздор?! Папа бы никогда!.. Он бы ни за что!..

Голос волчонка стих. Луиса сочувствующе покачала головой:

– Что ты, что ты… Мы и не подумали ничего тако…

– Расскажи про Фараона, – приказала Мэри. – Подробно.

Бекка моргнула.

– Я знаю только, что он шакал и черный маг… И ему зачем-то нужно было исполнить заклинание, написанное нотами. Но папа написал сюиту сам, я уверена! Поэтому…

– Да-да, золотко, конечно, – успокаивающе закивала Луиса. – Мэри просто так спросила, не бери в голову. Бекки, милочка, идите поиграйте.

Бекка взяла Дункана за лапу и потащила прочь.

– Что ты задумала? – содрогнулся Дункан.

– Ду-Ду, – произнесла Бекка, доводя его до того места, откуда их не услышат. – Что ты думаешь об их словах? Только честно.

– Они что-то недоговаривают, – поразмыслив, ответил Дункан.

– Вот! Они что-то недоговаривают! – торжественно повторила Бекка. – Увиденная тобой сцена появилась неспроста, это как-то связано с моим папой и Фараоном. И мне интересно, почему на медальоне того тигра было слово «Кратос»…

– А оно что-нибудь значит?

– Да, Куцехвостик, да… Кратос – младший титан греческой мифологии, прихвостень Зевса, заковавший когда-то Прометея… Постой-ка. Прометей принес зверям огонь, и был за это наказан. Так?

– Наверно, – ответил Дункан, не особо понимая, что это за Прометей

и Зевс. Может, тоже Беккины знакомые?

– Знаешь, – вздохнула Бекка. – Мы сколько угодно можем вот так стоять и рассуждать.

Дункан кивнул, хотя рассуждала только Бекка.

– Нам надо действовать, – прибавила Бекка.

– Надо, – согласился Дункан. – А… как?

– Пойдем в город, – решительно заявила Бекка. – Пойдем и выясним, кто еще видел что-то подобное, когда и где конкретно. Призраки привязаны к конкретному месту.

– Но вроде они не призраки, – робко напомнил Дункан. Маленькая волчица досадливо отмахнулась:

– Ерунда!

Глава седьмая: Лабрадоров дом

В доме ученых-лабрадоров садились обедать. Комнаты были еще завалены коробками всех форм и размеров с не распакованными вещами – семья переехала всего месяц назад из-за главы семейства: отцу было необходимо работать здесь из-за каких исследований, обещавших перевернуть весь научный мир.

Миссис Лэб накрывала на стол. Ее муж, мистер Лэб, читал газету.

А еще за столом сидели два щенка. Один – с золотистой шерсткой и очками на носу. А другой, младший – без очков и с растрепанной, не причесанной шерстью.

Его звали по-всякому: Позор Семьи, Неумеха, Поскакун, – но чаще просто Торн. Его так назвали, потому что, когда щенок родился, его родители увлеченно изучали ягоды терна и их полезные свойства. Между прочим, получили потом за это премию Чау-Чау.

Торн вырос обалдуем. В свои пятнадцать он не только плохо учился, но еще и к науке тяги не имел, зато смотрел подолгу кино. И ладно бы – научное. Про жизнь кораллов, например (любимая документалка мамы). Или «Полный цикл жизни плесени» – любимый фильм папы.

Но Торн, бездельник, обожал все, что связано с мистикой и магией.

Миссис Лэб принялась накладывать лазанью – к слову, подгоревшую. Увы, миссис Лэб была отличной ученой, но поварихой неважнецкой. Просто мопсиха-кухарка, нанятая ими сразу по приезду по объявлению в газете, готовившая им обеды и ужины, сломала сегодня утром лапку и не могла приехать.

– Приятного аппетита, – очаровательно улыбнулась собака.

Дорен и мистер Лэб вежливо поблагодарили ее за кра-а-айне вкусную лазанью, уже навострив ножи и вилки: надо найти кусочки какого-нибудь более приятного цвета, чем глубокий черный.

Торн ничего не говорил. Он не хотел врать, а вся семья почему-то принимала его правдивость за полной отсутствие манер.

– Этого он набрался от тебя, – обиженно хмыкнула миссис Лэб. Мистер Лэб поперхнулся:

– Твой сын, ты воспитывала!

– Я воспитывала Дорена! – строптиво заявила та. – А Торн… Он набрался от тебя!..

Дорен толкнул брата в бок, говоря, мол «о тебе говорят, скажи тоже что-то!». А Торн молчал, потому что не помнил, чтоб его кто-то вообще воспитывал. Родители больше занимались своими исследованиями. Или студентами.