Клятва Гиппо Кратоса

Еникеева Эльвира

Маленькая волчица, не веря, покачала головой.

– Да это… Это все меняет, сэр! Мы с друзьями отыщем их! Наверняка им надо скрываться, но… Спасибо-спасибо-спасибо! – захлопала Бекка в ладоши. – За-ме-ча-тель-но! Вы не могли бы сделать мне большего подарка, чем сказать об этом!

– Ох, принцессочка… Это еще не подарок.

– Что? – мгновенно посерьезнела Бекка. Деккен взял ее кончиками пальцев за подбородок. Его глаза сияли, как у принца из сказки.

– Ты не откажешься от колечка?

Бекка нахмурилась. Тасманийский дьявол отпустил

ее подбородок.

– Колечка? Вы же не хотите сказать, что грабили корабли, а?

– Ха! Я не брезговал грабежами, но это было до Сатаны, чтоб ему… Не суть. Просто в дыре твоего уха свистит ветер. А дырявые паруса крайне паршивы, поверь владельцу этой развалюхи.

Бекка ахнула, когда Деккен осторожно снял самую красивую свою серьгу и осторожно вдел в ее ухо.

– А вообще, это поважнее колец, принцесса. В серьгах – весь достаток моряка. Серьгами расплачиваются за доставку тела моряка, если он в плавании подохнет. Серьга для капитана – его оберег, который обычно можно заполучить, если пересечешь экватор…

Бекка восхищенно посмотрела на многочисленные золотые колечки в ушах Деккена – разных размеров, с разными узорами, с камнями и без…

– И вы столько раз пересекали экватор?

– Ну, не совсем, – нехотя признался тасманийский дьявол. – Я уже действовал скорее как пират: сколько кораблей разбито, столько серег… Правда, и сотни ушей не хватило бы, чтобы вместить все загубленные мною суда.

– Но зачем вам это?

– Часть договора, – фыркнул Деккен. – Приближаемся к кораблю – и экипаж его сразу погибает… А потом никто не обнаруживает их тел. Они просто… исчезают. Растворяются. Как призраки. Мы обречены топить корабли, но не можем сойти со своего. Верней, не могли… Носи это кольцо с честью, Ребекка! – напутствовал он. – Носи и помни, что ты – героиня, спасшая кучу жизней, и навек под защитой того, кто отнял жизней в сотни раз больше!

Бекка улыбнулась, почувствовав, что это кольцо задержится в ее ухе дольше, чем кольцо Мэри.

– Да. Да, мой капитан.

Глава восемнадцатая: У нас все получится

– А тебе не кажется это наступанием на старые грабли? – уточнил Дункан. Бекка погладила сережку в ухе и фыркнула.

– Ну, Ду-Ду! Вот ты ни разу не романтик…

Колдер тоже фыркнул, но куда более презрительно.

– Он изничтожил наши последние надежды и убил бы и нас самих, если б не твоя бредовая идея. Романтика, что скажешь!

Бекка тряхнула ушками – серьга красиво закачалась туда-сюда.

– А Фил просил тебе сказать об этом…

– Фил?

– Ну, он же Филипп. А Филипп – это так длинно! Я его буду называть Филом. Коротко и мило.

– А он сам-то в курсе? – полюбопытствовал Дункан. Бекка махнула лапкой:

– Да ладно! Узнает – будет поздно что-либо менять…

– Женская логика, – вздохнул Колдер. Маленькая волчица показала ему язык.

– Женская логика, женская логика! Скучный ты все-таки, морячок… Женщины на корабле удачу приносят. Просто

не всем.

Трое друзей сидели в капитанской каюте и завтракали – благо, еще оставались припасы в рюкзаках. Пока никому особо не хотелось думать, как жить в ближайшие дней пять: еды на борту не наблюдалось. Но, с другой стороны, маленькая волчица итак почти не ела.

– Японские волки вымерли, – сухо напомнил Колдер. – Ты – потомок, да, но тебе не найти себе подобных и за…

– Фил говорит, что года два назад встречал корабль с оками. С чистокровными японскими волками!

– А ты и уши развесила!

– Ему нет смысла лгать. Все равно мы расстанемся в Тояме.

– А, может, у него со временем чего-то не того? – предположил куница. – Он ведь старенький, а?

– Не старенький он! – почему-то обиделась Бекка. – Он рассказал мне про договор поподробней. «Летучий Голландец» был обречен уничтожать корабли, к которым приближался, и…

– О, я знаю. И капитанов тоже. И команду. А мы выжили не потому, что прятались, а потому что официально не были даже юнгами.

Равнодушный тон выдры окончательно выбил волчонка из колеи.

– Пока ты очаровывала капитана, я познакомился с командой. Неплохие ребята, кстати. Бобр Боб оценил мои узлы, а кот Джонатан провел целую экскурсию. Я так всегда хотел посмотреть внутреннее устройство таких парусников не только в книжках или в модельках в бутылках!

– И как? – усмехнулась маленькая волчица. – Впечатлен?

– Представь себе! – хмыкнул Колдер. – Тут классно. И…

– И ты хочешь остаться тут? – скрывая тревогу, спросила Бекка. Выдренок прыснул:

– Спятила, что ли? Дело тутошних зверей – табак. Они не знают ничего о времени, в котором оказались. Вечная жизнь оторвала их от жизни.

– Но, если в их команде будет кто-то современный, они освоятся быстрее, – заметил Дункан. Бекка заехала ему локтем под ребра.

– Я не хочу больше вообще выходить в море, – неожиданно серьезно сказал Колдер. – Без отца море для меня – не море.

– Ох, морячок… – сочувственно покачала головой Бекка и потрепала его по плечу. – Я тоже думала, век не подойду к фортепиано после папиной смерти. А потом лапки сами потянулись…

– Время лечит, да? – криво усмехнулся Колдер.

– Когда-то я сказала Куцехвостику, что нет никаких героев. Это был первый урок. А второй я дам тебе: никто не будет лечить тебя просто так. За один бинт время оставит тебе три ножевых, а за три бинта молча убьет. Учись лечиться самостоятельно.

Выдренок кивнул, и, подумав, осведомился:

– Так ты доверяешь ему?

Бекка моргнула.

– Филу?

– Да.

– Доверяю. К тому же, не знаю, сказали тебе твои новые кореши или нет, но в смерти той крысы он не виновен.

– Я думал, это была шиншилла, – вставил Дункан.

– Я уж слыхал… – поморщился Колдер, игнорируя замечание куницы. – Все говорят одно и то же. Мол, Деккен невиновен. Может, и так… Не знаю. Но я думаю, что нормальный зверь к сатане бы не обратился.