Клятва Грейсона

Шеридан Миа

— Позволь мне доставить тебе удовольствие, Кира. Позволь мне показать тебе, насколько ты можешь быть красивой, когда я заставлю тебя кончить. — Она все еще выглядела неуверенно, но она не сказала мне остановиться, поэтому я принял это молчание за «да» и приблизился, чтобы поцеловать ее шею. Она откинула голову назад и издала тихий вздох, когда я лизнул и прикусил нежную, чувствительную кожу на ее горле. Ее вкус был новым, но в то же время хорошо знакомым, и я почувствовал, как мое сердце забилось в груди быстрее.

— Ты восхитительна. Идеальна, — прошептал я ей на ухо, приподнимаясь над ней, чтобы стянуть с нее кофточку. Она подняла руки над головой, взгляд был менее взволнованным, чем ранее, жар испепелил ее прошлые сомнения.

Я расстегнул ее бюстгальтер и остановился

на минуту, чтобы полюбоваться ее восхитительной, обнаженной грудью. Мой член пульсировал за застегнутой молнией джинсов, но я это проигнорировал и переместил руку на ее розовый сосок. Я провел по нему нежно ногтем большого пальца, и она приподняла бедра вверх, над кроватью издавая стон.

— Грэй, — ахнула она. От звука моего имени на ее губах, неистовая похоть пронзила каждую клеточку моего тела, и я стиснул зубы. Облизав большой палец, я увлажнил им ее сосок, превращая его в твердую пику, пока она не стала издавать сладкие крошечные вздохи. Затем я склонился и втянул его в рот, кружа языком вокруг, прикусывая его нежно и потом вновь лаская. Ее бедра прижались к моей набухшей эрекции, и мы вдвоем застонали.

Пальцы Киры скользнули в мои волосы, пока я спускался поцелуями по ее животу. Я приподнялся, чтобы снять ее джинсы и наши взгляды пересеклись.

— Красивая, — прошептал я. — Такая красивая.

Моя яростная маленькая ведьма извивалась и стонала подо мной и так лучилась страстью.

Как может любой ныне живущий мужчина не находить это велеколепно-эротичным? Как может любой ныне живущий мужчина не хотеть попробовать получить такой отклик от женщины, с которой он занимается любовью? От женщины, которая принадлежит ему?

Смотреть на нее таким образом, было подобно вдоху солнечного луча при ярком свете.

Отбрасывая ее джинсы и белье в сторону, я опустился на колени на полу перед ней и мягко притянул ее к своему лицу, таким образом, чтобы мое лицо оказалось, как раз между ее ног. Она была обнаженной и влажной от возбуждения. Я издал рык от ее аромата, яростное ощущение обладания пронеслось по моим венам. Я практически дрожал всем телом от желания к красивой маленькой ведьме.

— Грей, — ее голос надломился.

Она повернула голову в сторону, в попытке заглушить стон о толстую подушку, что находилась рядом с ее головой.

— Нет, Кира, позволь мне слышать тебя, — молил я.

Она посмотрела на меня растерянно, затуманенными глазами, но все-таки оттолкнула подушку в сторону.

Прижавшись к ней, я попробовал ее, кружа языком вокруг ее припухшего клитора, ее вкус взорвался у меня на языке, и хоть это невероятно, но заставил стать мой член только тверже. Я был готов кончить только от того, что доставляю ей удовольствие. Никогда не чувствовал такого отчаянного желания. Она издала тихий всхлип, прижимая свое тело к моему лицу. Я посасывал и лизал, наслаждаясь вкусом ее влажной плоти на протяжении долгого времени, в то время как она стонала и тяжело дышала. Ее звуки буквально заставляли меня сходить с ума. Наконец я прижал два пальца к ее влажному входу, и она издала тихий вскрик, ее бедра извивались, а тело сжималось вокруг моих пальцев. После того, как она успокоилась, я поднял лицо и проложил дорожку из поцелуев вверх по ее животу. Кира издала удовлетворенный вздох, беря мое лицо в свои ладони, тогда я прижался в поцелуе к ее губам, чтобы она могла почувствовать вкус собственной страсти на моих губах и моем языке. Мы целовались медленно на протяжении длительного времени, моя эрекция все еще болезненно пульсировала от нерастраченного желания к красивой женщине в моих руках. Целуя ее в последний раз, я перекатился в сторону и заключил ее обнаженное тело в свои объятия, накрывая ее одеялом, и проводя ладонью по ее волосам.

— Ты восхитительна, — повторил я, чувствуя что-то в моей груди, подозрительно похожее на ощущение страха.

Почему мои чувства к ней так сильно пугают меня?

Она вновь удовлетворенно вздохнула и сильнее прижалась к моей груди. Пока я выводил ленивые круги на ее бедре, стараясь все еще успокоить

мое бушующее возбуждение и растерянность от моих эмоций, я вспомнил, как говорил ей, что она совершенно не относится к тому типу девушек, что мне нравятся. Я практически рассмеялся от этих мыслей… Она не только оказалась моим типом девушки… Она была словно сделана только для меня. Я оттолкнул эту беспокойную мысль в сторону. Не могу позволить себе чувствовать вещи подобные этим. Это определенно причинило ей боль, слышать подобные слова от мужчины — даже от того, который ей не нравился — после всего того, через что она прошла со своим женихом. Мысли о Купере Стрэттоне заставили успокоиться бушующую кровь в моих венах, но только временно. Я услышал, как дыхание Киры стало размеренным, и она издала мягкое, небольшое посапывание. Она заснула. Если бы я только понимал, что быть женатым это значит ощущать такое сбивающее с толку сексуальное возбуждение, я, возможно, попросил бы о большем. Она сводила меня с ума, раздражала больше, чем кто-либо известный мне, а возбуждала и того сильнее. Но в то же время она заставляла меня смеяться, улыбаться. Она даже подарила мне чертовую собаку. А теперь она подарила мне кое-что большее. Она доверила мне свое восхитительное тело.

Чувствовал ли я себя возбужденным?

Бл*дь, естественно.

Удовлетворенным?

Точно, да.

Я улыбнулся сам себе, оставляя поцелуй на макушке Киры.

Глава 16

Кира

Тихонько постучав в дверь комнаты Грейсона, я прикусила губу и стала ждать, когда он ответит. Сегодня утром я проснулась одна в своей постели, все еще обнаженная и завернутая в гостиничные простыни. Когда я вспомнила, что произошло между мной и Грейсоном, мне стало неловко, но под этим скрывалось глубокое чувство нежности. Думаю, он понял, какую боль причинил Купер, и попытался исправить хоть что-то. И, как ни странно, это сработало. Он заставил меня почувствовать себя красивой и желанной, и это стоило немалых усилий ему самому. На самом деле, я была уверена, что он остался сильно разочарован. Мне было не по себе, но, когда он, наконец, открыл дверь и улыбнулся мне, я облегченно вздохнула. Очевидно, он не был зол из-за этого. Тем не менее, он ушел из моей комнаты. Я задавалась вопросом, почему он не остался, почему не попытался удовлетворить свое возбуждение. Я бы позволила ему. Возможно, даже умоляла бы его, если бы не заснула сразу после этого, полупьяная от удовольствия и истощения долгого, эмоционального дня.

— Доброе утро, — сказал он.

— Ты ушел из моей спальни прошлой ночью, — пролепетала я, чувствуя, как пылают мои щеки.

Он прислонился к дверной раме, его глаза на мгновение переместились на мое лицо, словно пытаясь прочитать мои мысли. Я опустила ресницы, чтобы спрятать глаза.

— Подумал, что тебе нужно хорошенько выспаться, и не знал, будешь ли ты не против, если я останусь. Не хотел будить тебя, чтобы спросить. У тебя был тяжелый день.

Его забота разлилась по мне, как теплое объятие, и я снова посмотрела в его темные глаза.

— Спасибо, — сказала я, — за… за все.

Странная улыбка заиграла на его губах.

— Не за что, — сказал он. — Готова идти?

Я кивнула, все еще глядя на его рот — этот красивый, чувственный рот, который, как я теперь знала, мог принести столько удовольствия. Когда я поняла, что эти губы изогнулись в еще большей, знающей улыбке, я отвела взгляд и посмотрела на свой чемодан в руке. Грейсон тихонько усмехнулся, схватив свою сумку, и мы оба вышли в холл.

— Ты уверен, что не против зайти в центр временного пребывания? — спросила я, меняя тему, о которой, как я знала, мы оба думали, пока шли к лифту. Мне нравилось, как он выглядел после душа — темные волосы, частично влажные и взъерошенные, его чистый мужской запах окутывал меня. Я не была уверена, что то, что мы сделали накануне вечером, что-то изменит в наших отношениях, поэтому ждала его сигнала. Может быть, это вообще ничего не изменит. Именно на это он намекнул мне, когда впервые заговорил об изменении нашей сделки.