Клятва киммерийца
Шрифт:
— Но что?!
Ллеу спрашивал — а сам был так близок тому, чтобы понять, понять и сделать то единственное, на что в самом деле уже почти ощущал себя свободным.
Но тут произошло нечто катастрофическое. Ибо твердая почва ушла из-под юноши, и, к безмерному своему ужасу, он ощутил, что находится в воде. Не ограниченный стенами зал, а бескрайние бушующие воды океана, глубокие, темные,
То, чего Ллеу боялся больше всего на свете! И оттуда, из страшной глубины, поднимались скользкие, черные туши все тех же монстров, перед которыми он теперь был совершенно беззащитен.
Юноша бился в воде, чувствуя, что тонет, захлебывается хлынувшими в нос и рот потоками, и тогда он на пределе сил воззвал о помощи — Кого угодно: Конана, Оттфрида, Шин-дже-шедд… но никто не откликнулся на этот отчаянный зов. Ом остался один на один с собственным ужасом.
Ллеу не хватало воздуха, океан торжествующе накатывал на него одну гигантскую волну за другой, стремясь поглотить юношу, и он все кричал л и кричал, не узнавая и не слыша собственного голоса, беспорядочно извиваясь и совершенно без толку колотя по воде руками и ногами, однако погружаясь все глубже навстречу грозно раскрытым пастям чудовищ.
В последней отчаянной мольбе о помощи, обращенной неизвестно уже к кому, на мгновение вновь будучи вытолкнутым очередным валом на поверхность, Ллеу поднял голову… Над ним было не небо. То есть синева выглядела совершенно натурально, но облака не плыли по ней, а словно замерли на месте, что при таком ветре было совершенно невозможно.
Купол, понял он. Все тот же купол центрального парадного зала Белого дворца. Значит, ни какого океана нет! Это собственный неодолимый страх топит его в себе, разрывает сердце, тянет на дно полного безумия. Труднее всего преодолеть самого себя…
Ллеу справился с очередной волной, и ему показалось, что на фоне нарисованного неба он видит силуэт женщины с белыми крыльями за спиной… Ро-А, вспомнил юноша; если даже мимолетно вспыхнувшее теплое чувство могло даровать прекрасный человеческий облик такому уродливому созданию — неужели же сила любви и долга не окажется способной победить страх?!
Нож, судорожно сжатый в руке юноши, вонзился
Призрачный океан исчез, словно никогда и не существовал. Ллеу вновь стоял на твердом полу! И вновь ясно видел Конана и Ванкрида, продолжавших битву — но оба его друга уже едва держались на ногах. Почуяв это, твари изготовились облепить варвара и антарха.
— Не-ет! — отчаянно крикнул Ллеу. — Не их! Идите ко мне… идите!
Словно повинуясь приказу, ибо голос юноши звучал с невиданной властностью, гады повернулись к нему…
Ллеу собрал в один кулак всю внутреннюю мощь, которой одарили его два мира, слитые в нем воедино, и вытянул вперед руки. Из его глаз и кончиков пальцев вырвался поток огня. Того же самого, который был дарован ему, чтобы давить новую жизнь, но тысячекратно усиленного и направленного на защиту самого смысла бытия. Кишащая груда насекомоподобных монстров разом вспыхнула, источая невообразимо едкий смрад. Черный дым наполнил собою прекрасный сал… и наступила тьма.
…Первым, что он снова увидел, когда очнулся, было лицо Конана. Варвар сидел, поддерживая голову юноши и вытирая с его лба смешанную с копотью кровь. Ллеу сделал глубокий вдох и попытался сесть.
— Где… где они?! Монстры…
— Монстры! На себя посмотри. Сам страшнее любого монстра… Подняться-то можешь?
Ллеу помотал головой.
— Не-а. Да и незачем…
Улыбаясь сквозь слезы, над ним склонилась Таона.
— Мы думали, ты…
— Не выйдет, — покачал головой юноша. — Я умирать не собираюсь. Рано еще. Я же обещал остаться с вами. А где Ванкрид?
Словно в ответ на его слова, юный антарх вбежал в парадный зал Белого дворца. — Скарсаана!..
Все трое повернулись к нему.
— На Скарсаане тронулись льды. Река сбросила их с себя! Я видел! Это так прекрасно…
— Что мне река? — изо всех сил стараясь казаться безразличным, проворчал Ллеу. — Плавать то я все равно не умею…