Клятва крови
Шрифт:
– Уверена в этом?
– Продолжай, и я докажу.
Акс щелкнул костяшками руки, одна за другой, и Элиза видела, как при этом расслабляются огромные мускулы его рук.
– Я принимал много наркотиков. Уже после превращения. Просто не мог оставаться здесь с отцом. Я ненавидел его. Действительно ненавидел, хотя он ни в чем не был виноват. Он был хорошим мужчиной, немного мягким внутри, но он заслуживал большего, чем получил от своей шеллан. Заслуживал большего от своего сына.
– Ты был ребенком. Будучи детьми, мы стремимся к выживанию, в какой бы семье ни родились. Нам приходится
Акс покачал головой.
– Я был далеко не ребенком, когда начал уходить в запои. Когда пропадал по несколько ночей. Когда отгораживался от него. В итоге я разбил ему сердце так же, как это сделала она. – Акс сжал челюсть. – Той… той ночью, когда он умер? Я был в городе. Я был под кайфом дня три, четыре, чередуя кокаин с героином.
– Ты не мог спасти его, – прошептала Элиза. – Мне даже не обязательно знать подробности. Но ты не мог спасти его, Акс. Ты должен простить себя…
– Он звонил мне. Когда на них напали. Он оставил на моем долбаном телефоне голосовое сообщение… в тот самый момент, когда все произошло. Знаешь, откуда я узнал точное время? Когда он звонил, я не взял трубку, включив голосовую почту. А когда я увидел, что он оставил сообщение? Я стер его. Черт возьми, я…
Акс отвел глаза, прячась от ее взгляда.
– Акс, ты не виноват в том, что твоя мама оставила его. И ты не виновен в его смерти…
– Этому тебя учат на лекциях по психологии? – Шмыгнув носом, он вытер лицо о сгиб локтя. – Успокаивать всех и вся, даже тех, кто поступил плохо? Выдавать утешительный приз лишь за то, что пациент дышит, даже если в реальности он – кусок дерьма, который способен предать своих близких?
Элиза посмотрела на него ровным взглядом, жалея, что Акс ее не видит.
– Нет, они учат нас, что ненависть к себе – это самоисполняющееся пророчество.
– И что это значит?
– Пока ты не научишься отпускать ответственность за отношения и поступки твоих родителей, ты на все будешь смотреть сквозь призму вины. Ты съедаешь себя живьем.
– Но я стер его сообщение. – Акс с силой потер лицо. – Последнее, что он сказал, находясь на этой планете, я выбросил его слова, словно мусор. Я ничем не лучше нее. Я бросил его, когда он нуждался во мне.
– Поэтому ты едва не позволил себя убить, спасая прошлой ночью Рейджа? Ты просто должен был помочь и никому бы не позволил остановить себя?
Он замолк. Потом:
– Наверное.
– Мы находим возможности раз за разом повторять ситуации, до тех пор, пока не сделаем все правильно. Но это может быть опасно. Особенно когда мы пытаемся исправить то, в чем изначально не было нашей вины.
Вспоминая, как она стояла перед дверью в квартиру Эллисон, Элиза задумалась, что, может, стоит обратить внимание на собственный совет.
– Акс, тебе нужно подумать о том, что твоя мамэн могла уйти не из-за тебя или твоего отца. Она ушла ради себя. Она бросила вас, потому что у нее были внутренние проблемы. А, может, они с твоим отцом были несовместимы. Или… она полюбила другого. Отношения распадаются по тысяче разных причин. Но одно я знаю наверняка: ни от одного ребенка, как бы он себя ни вел, не зависит,
Акс очень долго молчал. Потом он поднялся, обмотал покрывало вокруг талии и встал над ней.
Черт, подумала Элиза.
Не следовало ей включать психотерапевта. С одной стороны, в личных отношениях это никому не нужно. С другой, ну какой из нее мозгоправ?
Выражаясь его же словами, просто потому что она ходила на лекции по психологии, это не давало ей право указывать людям, как им жить.
– Прости, – сказала она с грустью, тоже поднимаясь на ноги. – Я пойду… стоило думать, прежде чем открывать рот. Только заберу одежду из ванной.
Глава 40
Когда Элиза встала, все еще замотанная в покрывало, которое он дал ей, Акс не мог подобрать слова, чтобы выразить то, что хотел ей сказать.
– Боже, как же я злюсь на себя, – прошептала Элиза, отворачиваясь. – И я уйду прежде, чем…
Он схватил ее за руку.
– Я не хочу, чтоб ты уходила.
Она оглянулась через плечо, сбитая с толку.
– Но…
– Я хочу… – Он прокашлялся. – Я хочу показать тебе кое-что.
Держа ее за руку, он повел Элизу мимо лестницы, в кухню, к двери в подвал. Во многих смыслах ему не верилось в то, что он сделал. Что рассказал. Совсем, ни на йоту не мог поверить, что она не сбежала от него в ужасе.
Также, казалось, Элиза нисколько его не осуждала.
И поэтому он хотел еще больше погрузиться в прошлое – вместе с ней.
Хотя это, казалось, не имело никакого смысла.
Открыв дверь в подвал, Акс зажег фонарь, оставленный на вершине лестницы, а потом повел Элизу вниз по деревянным ступеням. Когда желтый свет озарил комнату, Элиза охнула.
– Он сделал все это? Твой отец?
Она отпустила его руку и прошла вперед, к полкам с законченными фигурками.
– Это… невероятно.
Акс держался поодаль, осознавая, что показывал частичку себя, и Элиза принялась осматривать лесной пейзаж с живностью, которую вырезал его отец, пытаясь смыть – а, может, обострить – свое горе.
– Он был художником, – услышал он свой голос. – Настоящим мастером. Но растратил свой талант, пуская по ней сопли.
– Поэтому ты против брака? – прошептала Элиза, когда ее изящная ручка обхватила кролика с навостренными ушами, сидевшего на лапах. – Ты боишься, что шеллан оставит тебя, и все будет так же, как с ним?
– Я не… – Акс пожал плечами, хотя она на него не смотрела. – Я почти об этом не думаю.
Трус, – сказал он себе.
Трус и к тому же лжец.
Именно в этом причина. И… и поэтому он никогда не встречался с аристократками вроде нее.
Поставив деревянного кролика рядом с оленем и енотом, Элиза подошла к нему своей плавной походкой. Когда она положила руки на его предплечья, Акс дернулся от прикосновения, но не отстранился.
– Акс, я не буду пытаться исправить тебя. Это не мое дело. Но если я почувствую, что ты ошибаешься, я сразу скажу тебе об этом, а дальше сам решай, как поступить с этой информацией. Я не стану осуждать тебя.