Клятва рыцаря

Хауэлл Ханна

Кормак едва удержался, чтобы не крикнуть: «О нет!» Казалось, он должен был бы испытывать восторг, оттого что Изабель наконец решилась объявить о своей любви, но его мучила мысль; что будет, когда об этом узнает Элспет? Он снова почувствовал странное изменение в отношениях с Изабель, и ему очень хотелось остаться одному, чтобы поразмыслить над этим.

– Я рад, Изабель, но тем не менее сейчас разумней было бы проявить осторожность и немного повременить, – мягко сказал Кормак. Заметив, что она готова вот-вот разрыдаться, он поспешно поцеловал ее. – Мы стали старше и мудрее, а потому не должны проявлять поспешность

в таких делах. Давай будем немного осмотрительней.

– О, я поняла, тебе надо переговорить со своей шлюшкой. Что ж, я подожду, но не долго, любовь моя.

И прежде чем Кормак успел высказать свое неодобрение по поводу резких слов в адрес Элспет, раздался до боли знакомый хрипловатый голос:

– Зачем ждать? Давайте выясним все здесь и сейчас.

Кормак едва не вскрикнул от досады и расстройства.

Глава 14

Элспет чувствовала себя совершенно разбитой. Каждый удар сердца отдавался болью во всем теле. Она не знала, что задело ее больше: вид Кормака, обнимающего Изабель, или его слова. Элспет поняла, что всем ее надеждам и мечтам пришел конец. Она проиграла.

Тем не менее ее охватила настолько жгучая потребность что-то сделать, что она вся задрожала. Ей хотелось оторвать Изабель от Кормака и влепить ей пощечину за то, что та лишила их возможного счастья. Хотелось также избить Кормака, желательно каким-нибудь твердым предметом, не оставив на нем живого места, за его непростительную глупость. Однако это не привело бы ни к чему хорошему. Поэтому Элспет продолжала стоять вцепившись в дверь, пока не схлынула волна охватившего ее бешенства.

– Элспет, – начал Кормак, пытаясь освободиться от Изабель и лихорадочно соображая, что сказать. – Как долго ты находилась у двери?

– Достаточно долго, – ответила Элспет.

«Видимо, слишком долго», – подумал Кормак. Бледность и непроницаемость ее лица говорили о том, что она, вероятно, слышала весь их разговор с Изабель. Ему хотелось броситься к Элспет и отказаться от своих слов, громко заявив, что все это неправда, только бы не видеть боли в ее глазах. Однако он не мог заставить страдать и Изабель. Она не заслуживала этого. И сейчас Кормак уже не был уверен, действительно ли он лгал ей. Ему было необходимо время, чтобы разобраться в собственных чувствах, но он был лишен такой возможности.

– Элспет, нам надо поговорить, – сказал он, бросив взгляд на Изабель, когда та встала.

– Полагаю, нам больше нечего сказать друг другу, – холодно проговорила Элспет.

– Ну почему же, детка, – вставила Изабель, поправляя платье и давая тем самым понять, чем она и Кормак занимались перед приходом Элспет. – Я пока оставлю вас. – Она коснулась губ Кормака легким поцелуем, мысленно проклиная его откровенное пренебрежение. – Сообщи мне, когда освободишься, любовь моя, и мы снова встретимся.

Элспет с трудом сдержалась, чтобы не подставить подножку Изабель, когда та проплывала мимо. Самодовольный вид победительницы едва не заставил Элспет пронзительно закричать. Изабель выиграла, и они обе понимали это.

«И что же выиграла эта женщина?» – подумала Элспет, взглянув на Кормака, и сердце ее наполнилось гневом, оттеснив боль на второй план. Он просто слепой глупец. Она была готова отдать ему все, что только может пожелать

мужчина, и все же Кормак продолжает цепляться за Изабель, которая только играет с ним. Он не мог нарушить свою клятву, считая ее долгом чести, а Изабель столько лет ловко пользовалась этим, чтобы удержать его при себе. Элспет подумала также, что и она поступила очень глупо, пытаясь переубедить человека, который, вероятно, продолжал бы верить в то, что Изабель – невинная жертва, даже застав ее с окровавленным кинжалом в руке. И только из-за слепоты он считал своим долгом свято блюсти клятву, данную женщине, которая понятия не имела, что такое честь.

Кормак проклял свою слабость, когда, встав с кровати, обнаружил, что не может твердо держаться па ногах. Ему не следовало так изнурять себя прошлой ночью, тогда он смог бы уверенно передвигаться и попытался бы удержать Элспет. Вместо этого ему оставалось надеяться только на силу слов, веря в свою способность успокоить ее. Однако ему пришлось отказаться от этого намерения, когда Элспет начала собирать свои вещи.

– Что ты делаешь? – спросил Кормак.

– Я ухожу, – ответила она, засовывая свое скромное имущество в небольшой мешок.

– Нам надо поговорить, Элспет.

– О чем?

– О том, что ты видела и слышала.

– Я видела и слышала, как старые любовники возобновили свои отношения. Я поняла также, что ты не можешь нарушить свою клятву десятилетней давности, хотя многое уже изменилось за эти годы. Что же тут неясного?

Кормак провел рукой по своим волосам.

– Я вовсе не возобновил любовную связь с Изабель.

– Нет? – Элспет засунула в мешок последнюю вещь, закрыла его, завязала веревкой и с силой затянула ее, как бы представляя, что это шея Кормака. – Похоже, она была очень довольна. Ведь вы уже успели обо всем договориться?

– Ты ведь знала, что я еду сюда, чтобы встретиться с ней.

– Да, знала. И теперь ясно: с моей стороны глупо было думать, что все происшедшее между нами могло хоть в какой-то степени изменить твои планы. Видимо, твоя любовница права: тебе пора распрощаться со своей глупой шлюшкой.

– Изабель плохо отозвалась о тебе.

– Не надо извиняться за нее. Да, она говорила обидные вещи, и не пытайся утверждать, что она имела в виду что-то другое.

– Она не стала бы выражаться так грубо, если бы знала, что ты можешь услышать ее.

Элспет подумала: «Как же иногда может быть глуп достаточно умный человек!»

– Изабель прекрасно знала, что я слышу ее. Она давно обнаружила мое присутствие за дверью. – Элспет поместила Алана себе па спину, предварительно обвязав лямками, затем посадила Мадди в сумку.

– Нет… – Кормак умолк, когда она взглянула на него с отвращением. – Элспет, ты должна понять: я ведь дал ей обещание. Изабель очень несчастна и нуждается во мне.

Элспет не выдержала и дважды стукнула его мешком по голове, на мгновение ужаснувшись, оттого что ударила раненого человека. Кормак выпрямился, потирая голову и удивленно глядя на нее. Когда она увидела, что не причинила ему вреда, ей с большим трудом удалось подавить желание еще раз ударить его. Тем не менее Элспет хотелось заставить его страдать, если не физически, так по крайней мере морально, и она весь свой гнев вложила в слова, которые с издевкой бросила ему в лицо.