КЛЯТВА ВЕРНОСТИ
Шрифт:
– Как идут дела? – спросил Боннер. Шапиро пожал плечами.
– Если бы это было тихое маленькое слушание в каком-нибудь захудалом городке и не связанное с политикой, мы бы его выиграли, – сказал он. – Что касается нашего случая, я совершенно уверен, что мы можем выиграть через апелляцию.
– И на этом суде ты не добьешься приговора «оправданное убийство»? – спросила Барбара Черчворд.
Шапиро покачал головой.
– Я в этом сомневаюсь. Судье Нортон нужно только вынести постановление, что государство имеет достаточно для вынесения дела на суд. Она может сказать, что большая его часть основывается
– Будет ли Прес выпущен под залог на время подачи апелляции? – спросил Боннер.
– Маловероятно. Окружной прокурор будет против. Конечно, если они откажут, мы сможем подать апелляцию. Я бы занимался этим сейчас, только ты мне сказал оставить это…
– Я действительно это сказал, – сказал Боннер. – Тони, пожалуйста сядь. Я не люблю, когда люди висят надо мной. Спасибо. Послушай, Джонни, что такого сложного в этом?
– Оно прост сложное, – ответил Шапиро. – Послушайте, мы здесь затрагиваем некоторые хитрые пункты закона, и Пенни Нортон не хочет выносить постановление в нашу пользу. Она помешается, если это сделает. Она говорит, что хочет попасть в Верховный суд штата, но я могу поспорить, что она через пару лет хочет выставить свою кандидатуру на пост Генерального прокурора штата… – Он опять пожал плечами. – Но у меня появились основания для апелляции в сегодняшней стенограмме.
– Какие? То, что они в действительности совершили самоубийство? – спросила Барбара Черчворд.
Шапиро задумался.
– Неплохой аргумент. – Он нахмурился.
– Но здесь он не годится.
– Почему? – спросил Тони. – На той двери была ясная надпись. В ней практически говорится, что вы совершите самоубийство, если войдете в нее.
– Хороший аргумент для присяжных, – сказал Шапиро. – Но это совсем не повлияет на Пенни. Нет, у меня есть другой план.
– Расскажи нам о нем, – сказала Черчворд.
– Ну, наша защита основана на том, что не произошло никакого преступления. В моем последнем выступлении я покажу, что Сандерс имел достаточное основание предположить, они намеревались произвести поджог…
– Вот почему сегодня днем был весь этот разговор о пожаре, – сказал Рэнд.
Шапиро улыбнулся.
– Да. Блэкману это очень не понравилось. Он мог заметить, куда я клоню. Видите ли, одно из ключевых дел по защите в случае убийства возникло, когда агент управления застрелил человека, сопротивлявшегося аресту. Суд признал, что это было оправдано…
– Но Прес не полицейский, – сказал Тони.
– Правильно, и Блэкман очень постарается сыграть на этом. Но это неважно, – сказал Шапиро, – потому что в деле «Соединенные Штаты против Раиса» судья сказал, что закон требует, чтобы частные граждане предотвращали преступления, которые могут совершиться в их присутствии. Закон требует. – Он усмехнулся. – А затем судья сказал, что если какой-либо человек выполняет общественный долг, требуемый законом, он находится под защитой закона. И есть еще одно дело, в котором говорится, что не оправдано использовать смертельные средства для предотвращения любого преступления, но их можно использовать для предотвращения жестоких преступлений, таких как поджог первой степени, то есть поджог населенного здания. А мы показали, что у Сандерса были все основания поверить,
– Ну, я так думаю, – сказала Черчворд.
– Тогда почему мы не сможем выиграть? – спросил Боннер.
– Ну, есть еще другие дела, – сказал Шапиро. – В основном те, в которых говорится, что сотрудник правоохранительных органов делает выбор, когда убивает подозреваемого. Все в порядке, если подозреваемый совершал преступление или сопротивлялся аресту – кстати, я собираюсь показать, что эти противогазы были способом сопротивления аресту – как бы то ни было, все в порядке, если подозреваемый убегает с места совершения жестокого преступления, но плохо, если это просто уголовно наказуемое преступление. А Блэкман будет доказывать, что ребята не совершали уголовного преступления, а только совершили уголовно наказуемое нарушение границ владений.
– Но это выглядело как поджог, – сказала Черчворд. – Они изо всех сил постарались, чтобы это так выглядело.
– И это не всегда было простым нарушением границ владений, – сказал Рэнд. – Были и настоящие бомбы. И вероятно будут еще.
– Ты сейчас стараешься применить здравый смысл к закону, – сказал Арт Боннер – и я не думаю, что это принесет пользу. Хорошо. Мы проиграли. Что дальше?
– Апелляция. Или позволить передать дело суду и защищать его перед присяжными. Мы можем выиграть в суде присяжных. А если нет, мы снова сможем подать апелляцию.
– А тем временем Прес будет в тюрьме.
– Ну, пока не закончится судебное разбирательство, – сказал Шапиро. – Могу поспорить, что самое худшее, что мы можем получить, будет непредумышленное убийство. После этого мы сможем добиться отпуска Преса под залог.
– Но ты говоришь о неделях. Может быть, о месяцах, – сказал Боннер.
– Конечно…
– Это не правосудие. Сандерс не сделал ничего неправильного, но он все-таки в тюрьме. – Боннер плотно сжал губы. – Черт побери, мне это не нравится. Совершенно не нравится.
«Джонни делает все, что может. Не расхолаживай его».
Голос принадлежал МИЛЛИ, но тонкие нюансы указывали, что это сказала Барбара. Медицинские и компьютерные специалисты, которые поместили имплантат в голову Боннера, объяснили, как он работает, объяснили, что МИЛЛИ запрограммирована на передачу невербальных импульсов, которые носители имплантата выучиваются понимать как тональность и эмоциональную окраску, но это не сделало их менее чудесными.
«Ты права, как всегда», – подумал Арт. Затем он сказал вслух:
– Продолжай работать, Джонни. – Он положил свою руку на плечо Шапиро. – Мы все будем работать над этим. Еще одно. Оно только что поступило. Один репортер, парень по имени Лунан, предлагает обменять свою информацию на наше содействие съемкам его документального фильма. Я считаю, мы должны это обсудить.
– Это не повредит, – сказала Черчворд. – Мы можем воспользоваться сочувственным освещением в новостях. Давайте поговорим с ним.
Над Сан-Педро висела дымка. Ее нельзя было назвать туманом. Сквозь нее было видно бухточку с яхтами и гавань Лос-Анджелеса, но солнце сквозь нее не проникало. «Рано утром низкие облака и туман», – говорилось в прогнозе погоды. Лучше было бы сказать «хмуро до полудня».