Клятва воина (с илл.)

Джейкс Брайан

— На меня не смотри, иди и спроси, что ему надо. Иди!

Армила подошла к окну и послушно спросила:

— Чего тебе надо?

Она повторила вопрос громче. Белый лис закивал, потом указал на свой рот и на Армилу. Она улыбнулась и озвучила ответ:

— Ты хочешь меня съесть?

Улыбаясь во всю пасть, песец снова закивал. Бруки, пригнувшись как можно ниже, подбежала к окну и вскочила на скамью. Лис все еще кивал и ухмылялся, когда выдра выпрямилась и, размахнувшись, сквозь звонко звякнувшее и рассыпавшееся стекло всадила багор в широко разинутую пасть.

— На, жри!

Морда исчезла.

Фрита подхватила упавшего.

— Что случилось? Кто тебя так? Говори, идиот!

Говорить раненый не мог. Рот пузырился кровавой пеной, из него раздавалось лишь неясное сипение. Кровь из его пасти брызнула в морду Фриты. Она отпихнула бесполезную голову и повернулась ко второму песцу:

— Почему ты с ним не влез, дубина?

— Да там и места для двоих нету, — запротестовал тот. — Я его держал, пока он не свали — Ыхх!

Фрита уклонилась, и два багра ударили в ее собеседника, свалив его на месте.

— Сделайте что-нибудь! Стреляйте в окна! — крикнула она.

— Еулалиа-а-а-а-а!

Песцы обернулись и увидели, как выскочивший из сторожки командир Крамшо несется на них, вооруженный лишь тросточкой. Трое песцов вскинули луки. Одна стрела пронеслась мимо, две попали в грудь атакующего. Но он, казалось, не заметил новых ран. Взмахнув стеком, как саблей, он зарычал:

— Кр-ровь и уксус! Еулалиа-а-а-а!

От удара командира Фрита шмякнулась спиной о стену аббатства. Она с размаху опустила саблю на голову зайца, но и это на него не подействовало. Крамшо схватил саблю. Из взрезанных лап хлынула кровь, но последним отчаянным усилием, не обращая внимания на боль, командир повернул клинок, приставил его к горлу лисицы и навалился на него всем весом. Они упали вместе, сцепившись мертвой хваткой. На физиономии Фриты застыло изумление, горло булькнуло.

Командир подтянулся к уху лисицы и выдохнул последние слова:

— Вперед, ребята… во… Еу-ла-ли…

28.

Дверь аббатства распахнулась. Наружу вывалила толпа рэдволльцев, вооруженных баграми, палками, кухонными ножами, садовыми ножницами, вилами. Песцы бросились наутек. Мыши, кроты, белки и ежи выглядели вовсе не мирными зверьками, и было их несчетное множество.

— Рэдво-о-о-олллл!

Аббат с толпой ребятишек понесся к колокольне. Бумм! Бомм! Банг! Оба колокола аббатства ударили враз, нескладно, но во всю мощь. Понеслась весть над равниной. Армила и Бруки бежали к главным воротам. Отворив их, они разделились: Бруки выбежала на тропу, размахивая привязанной к шесту простыней, а Армила осталась на страже в воротах.

* * *

Разделившийся на две части отряд зайцев преследовал обе группы противника. Капитан Фортиндом услышал удары колоколов, находясь почти на тропе, севернее аббатства. И тут же заметил Бруки, размахивающую белым флагом. Возглавляющий южный отряд сержант Таран тоже обратил внимание на сигнал тревоги. Оба командира тотчас прекратили преследование и поспешили к главным воротам. С первых слов стало все понятно, и зайцы хлынули во двор аббатства. Фортиндом и Таран

почти сразу же столкнулись с сестрой Скривой и Кротоначальником, возвращавшимися от пруда.

Не пряча саблю в ножны, капитан деловито осведомился, сколько нечисти в аббатстве.

— Хурр, сэр-р, — наморщил нос крот. — Нет у нас больше нечисти. Как раз последнего утопили, прости Сезоны душу грешную. Большой был лис, белый.

Сестра Скрива взмахнула садовыми граблями.

— Но плавать не умел. Гадость какая. Надо будет его из пруда вытащить.

Сержант поклонился мыши-архивариусу:

— Мэм, прошу вас осторожнее с граблями, во. Мы ведь не противник.

Скрива положила грабли на плечо, как алебарду.

— Смотрите, молодой Берлап. Что-то с ним стряслось. Пойду, может, смогу помочь. Браффи, скажите отцу Монотону и этим сорванцам, чтобы перестали с колоколами баловаться. Уже в ушах гудит от их звона.

Сестра Скрива повернулась к восточной стене, и Фортиндом нырнул, уклоняясь от ее граблей.

— Джем Туда-Сюда сказал, что лисы пробрались через дверцу. Чушь какая! Они влезли на стену по веревочной лестнице.

Офицеры направились к восточной стене.

Джем и Уолт охраняли восточную дверцу. Джем указал на труп песца, валявшийся в кустах.

— Их двое здесь было. Один удрать успел, а этого мы с Уолтом успокоили. Оба белых стояли здесь, никуда не бегали, как будто дверь караулили. С чего бы это?

Капитану и сержанту сразу стало понятно, «с чего». Они переглянулись.

— Во, вот с чего они вдруг припустили наутек, — возмущенно дернул ухом Фортиндом.

— Хитро придумали! — признал сержант. — Влезли бы это они в аббатство и заперли нас снаружи, во.

Фортиндом сразу принялся снимать засовы.

— Повезло нам, сержант, во. Давайте воспользуемся везением. Собирайте наш народ, сидите под крышей тихо, не высовывайтесь. Другие ворота на засовы и под охрану. Ребят прячем в кустах, я здесь рядом затаюсь… Уж мы их встретим!

К востоку от Рэдволла в лесу встретились оба поредевших отряда капитана Зерика. Зерик все же не сомневался в удачном исходе задуманной операции. Направляясь к аббатству, он заметил Роджела, который вел себя странно, как будто стараясь затеряться в толпе.

— Роджел, ты вроде должен находиться в аббатстве.

— Я был там, капитан. Пришлось спасаться.

— То есть как?

— Мы туда пробрались. Фрита поставила меня с Фарном охранять дверь до вашего подхода. Остальные ушли внутрь. Вдруг забухали колокола, набежала толпа с метлами и поварешками, начали нас дубасить… Они б меня точно убили!

— А где Фрита и остальные?

— Откуда мне знать, капитан.

Зерик развел лапами и повернулся к остальным.

— Ни одного зайца. И этот герой сделал лапы оттуда. Ты что, боялся, что тебя подметут? — заорал капитан на перепугавшегося Роджела.

По толпе песцов и горностаев прогулялся сдавленный смешок. Зерик схватил Роджела за ухо, как нашкодившего малыша, и пригнул его чуть не до земли.

— Мы сейчас пойдем к этой двери, которую ты так браво охранял, и если она открыта, покажем тебе, что надо делать с поварешками. Если же она окажется запертой, я тебе покажу, как снять с труса шкуру и поджарить его живьем. Марш!