Клятва
Шрифт:
Такой радостный звук казался неуместным в холодных подземных пещерах осажденного города.
В стране, которая воюет сама с собой.
Но эти люди, эти Изгои, которые говорят только на одном языке, выглядят счастливее, чем те из нас, кто жил наверху.
Чем те из нас, кто был разделен словами и правилами, страхом.
Я закрыла глаза и не в первый раз представила Макса, и пожелала — еще раз — чтобы он прекратил занимать мои мысли.
Мне не было дела до беспокойства из-за его
Но он все еще был тут, пробивался в мои мысли.
Принц.
Родившийся для благородной жизни, но пытающийся выдать себя за что-то… меньшее.
Неудивительно, что его семья возражала против его службы в армии.
Неудивительно, что за ним везде, куда бы он не шел, следовали Клод и Зафир.
Они не были его товарищами или друзьями.
Они были его охранниками, поклявшимися защищать его ценой собственных жизней.
Каждая королевская особа имела охрану, даже девочка-торговка это знала.
Так почему я? Откуда этот интерес к обычной дочери торговца?
Он сказал, я его заинтриговала.
Интрига не была причиной такой непрактичной путаницы, она не романтична.
Интрига очень близка к любопытству, к причуде.
Но мои губы все еще горели.
Я дотронулась ими до макушки Анжелины, надеясь стереть его прикосновение.
Это было несправедливо.
Он мог бы выбрать другую девочку, любую другую, кроме меня, и она бы с удовольствием поддалась его очарованию, даже зная, что это всего лишь временно.
Но я была единственной, кто его заинтриговал.
КСАНДР
Ксандр шагал по темным пустынным коридорам, где он мог побыть один на один со своими мыслями.
Он волновался, что открыл слишком много Чарли о том, кем он был, кем все они были.
Если бы только на этом все и закончилось.
Скоро он должен будет рассказать ей остальное, и он волновался, что потеряет ее доверие.
Она будет сопротивляться, он уверен.
А как иначе? Она разумна, а ни один разумный человек не примет просто так то, что он знал.
“Ксан, команда вернулась.”
Его мысли прервала Иден, и когда он повернулся, он увидел, как к ней присоединилась темноволосая красавица, которую он назначил на эту миссию.
Бруклинн была ценным приобретением сопротивления. Она компетентный шпион, понимающий, что ее внешность давала ей уникальный талант развязывания мужских языков.
Военные не были неуязвимы для женской красоты.
И большинство людей недооценивало ее интеллект.
Ксандр знал лучше.
Она была честолюбива и хитра, а это смертельная комбинация.
Очень ценная, если о ней позаботиться.
“И?” — спросил Ксандр, когда ни одна из вооруженных женщин не заговорила.
“Что с родителями
Бруклинн шагнула вперед, ее полные губы сжались в тонкую линию.
Она не заговорила сразу, выжидая, и он задумался, была ли эта пауза просчитана — как многое, что она делала — для большего эффекта.
Но Иден, всегда нетерпеливая. не была той, которая тянула бы время.
“Они опоздали,” — доложила она Ксандру, при этом выпрямив плечи и сжав челюсть.
“Родители девчонки уже ушли.”
15
Завтрак был интересным.
Столовая мало напоминала хорошо организованный ресторан моих родителей, а больше бешеную кучу малу.
“Кухня” была открыта в конце незаблокированного прохода и окружена рядами и рядами беспорядочных столов, стульев, ящиков и коробок, все они использовались как места для приема пищи.
Несколько человек ели стоя, черпая из чашек еду руками, не заботясь о таких вещах, как приборы или манеры.
Другие сели на корточки на земле на краях переполненного пространства, заняв любое место, что смогли найти, в углах и напротив стен, предпочитая уединиться, чем быть зажатым между телами за столами.
Восемь огромных чанов стояли в линию вдоль одной стены, каждый заполнен дымящейся кашей, сваренной до состояния жидкого месива.
Мужчины и женщины, работающие на кухне, контролировали распределение порций, чтобы никто не взял больше, чем их чашка.
Анжелина, Сидни и я тихо ждали своей очереди, а Анжелина рассматривала с трепетом все вокруг, и звуки, и цвета.
Мужчина, стоящий позади нас, постоянно болтал с Анжелиной.
Я не могла увидеть ни единого зуба у него во рту, а его губы заворачивались по деснам.
Он спросил Анжелину, сколько ей лет, где она остановилась, и как имя ее куклы. Он едва вдыхал между словами и вряд ли заметил, что она не отвечала ни на один его вопрос.
Когда подошла наша очередь, мы вежливо взяли по чашке и позволили крупной женщине в клетчатом переднике выплеснуть по полному половнику в каждую, а затем направились вокруг столов, пока не нашли три места рядом.
Чего не хватало чашке с сырой кашей, так это запаха, и даже цвета. Это делало ее похожей на месиво.
Она была плотной и полезной, и я уговорила Анжелину есть, несмотря на то, что она не хотела.
Я не была уверена в том, как долго мы пробудем тут, или когда мы сможем еще раз поесть.
Все здесь было сомнительным.
Я посмотрела на Сидни, сидящую напротив нас с Анжелиной, и задумалась над ее ночной трансформацией.
Прошлым вечером ее кожа была болезненной и серой, бледностью ближе к смерти, чем к жизни.